«Если», 2001 № 11

Это было непросто, но они сумели все же поднять товарищей, на заплетающихся ногах затрусили прочь. Новые раскаты застали их уже на полпути от Ревуна, но теперь жуткую какафонию звуков отчасти заглушала вставшая позади Холодная Гора. Поэтому ни прилечь, ни присесть Согомак никому не позволил. Задыхаясь, они продолжили движение. Баулы натирали спины, то и дело кто-нибудь из путешественников не удерживался на ногах и падал. Беану Согомак безжалостно тянул за собой, порой откровенно волоча по земле. На пути все чаще попадались лужи и небольшие разводья. В одном из таких мест они разглядели огромного мясистого слизня. Усики чудовища ищуще потянулись в их сторону, складчатое тело чуть содрогнулось. Беана взвизгнула, но Согомак немедленно дернул ее за руку. Уж он-то прекрасно знал, насколько безобидны эти существа. При желании слизня можно было даже дернуть за ус. Однако временем на зоологические эксперименты они не располагали.

— Еще немного — и будем в безопасности.

Спотыкаясь, путники обогнули последнее препятствие и один за другим втиснулись в щель меж двух скал. Только здесь, оказавшись под сводом Ревуна, Согомак разрешающе махнул рукой. В полном изнеможении тараки повалились наземь. Шум землетрясения остался позади, во всяком случае сюда долетали лишь слабые его отголоски.

— Ну вот, зато теперь осталась сущая безделица, — сипло и в несколько приемов выговорил проводник. — Наберем воды в Ревуне и пройдем через проход, о котором поведал Нор. Надо только дождаться, когда стихнет вся эта круговерть.

— Да уж, штучка мерзкая! — Гунт свирепо помотал головой. — Сразу и не понять, что происходит. То ли по ушам бьет, то ли по всему телу.

— Скорее всего — второе. Умник как-то рассказывал, что когда шум перекрывает болевой порог, мы уже не столько слышим его, сколько чувствуем. А в общем, не знаю… — Согомак настороженно поднял голову. — Похоже, прекратилось, а?

Тараки прислушались.

— Надолго ли?

— Поступим так, — рассудил проводник. — Подождем еще немного, а после разделимся. С баулами останется парочка сторожей, а за водой пойдут… — Он на мгновение задумался. — Пойдут все, кроме Беаны и Роха.

Буян и забияка Рох поднял на него удивленный взгляд, однако Согомак знал, что делал. С тех пор как они покинули Пещеры, многое переменилось в их маленьком отряде. Другими стали участники похода, другими стали их отношения, — тем не менее в ситуации с Беаной он хотел раз и навсегда все расставить по своим местам. Если есть какие-то недомолвки, пусть переговорят наедине. Во всяком случае поступить так — казалось ему более честным.

* * *

— Ревун! Честное слово, Ревун! — Глаза Кревета горели восторженным огнем. Тарак высунулся чуть ли не по пояс, и Согомак тотчас наградил его подзатыльником. По себе знал: зрелище грохочущей воды обладает гипнотической силой. Находились даже такие, что брели к Ревуну, как сомнамбулы. Может, сказывалась извечная тоска по обильной и сладкой воде, а может, срабатывало нечто другое, доселе еще неведомое.

— Вон же идут — и ничего! А мы почему сидим? — Кайсан возмущенно повернул голову. Он был прав. С той стороны котловины к Ревуну и впрямь приближалась небольшая группа тараков. Судя по флягам и многочисленным котомкам — такие же вольные добытчики. Единственное и главное отличие заключалось в том, что они не имели опытного проводника. Во всяком случае для Согомака это представлялось очевидным. Больно уж беспечным шагом следовали чужаки, не понимая, что именно в этой котловине смертность волонтеров достигает особенно пугающих цифр. В качестве палача выступал сам Ревун, частенько заглядывали в котловину и Вихри. Так или иначе, но Согомак отчетливо сознавал, что выдвинуться с группой сейчас — все равно что решиться на самоубийство. Спину омывало явственным холодком, опасность таилась где-то совсем рядом. Он не мог точно указать направление, но собственному нутряному трепету по-прежнему доверял.

— Вон и бурдюки уже набрали! — запальчиво произнес Кайсан. — Чего боимся, непонятно?

Пусть глупая и нелепая, но чужая отвага всегда завораживает. А объяснять хитросплетение собственных мутных ощущений Согомак не собирался. Все подчинялось лукавой и необъяснимой интуиции. Он УМЕЛ предвидеть беду, в то время как другие не чувствовали ничего. И именно по этой причине ему доверяли группы, а спрашивая советов, не требовали сколь-нибудь вразумительных объяснений.

— Они мертвецы, — глухо процедил проводник. — Хорошо, если уцелеет хоть кто-нибудь.

Тем не менее, даже предсказав чужую смерть, он следил за удаляющимися фигурками соплеменников, втайне желая обратного. Да, беда действительно таилась где-то поблизости, но ведь, кроме всего прочего, есть еще и удача! Вон и фляги уже полны, и до края котловины осталось совсем ничего. Припусти тараки бегом — да не колонной, а рассыпавшись реденькой шеренгой, — вполне могли и уйти. Но чудо на то и чудо, чтобы слишком часто не повторяться. Незримая пятерня стиснула сердце, выжала из груди сдавленный хрип. Он уже знал наверняка, что произойдет в следующий миг.