«Если», 2001 № 01

— Ей ничего не грозит.

— Вы так говорите…

— И это единственное, что заставляет вас медлить?

— Вообще-то, не единственное, — ответил я. — Дело в том, что, согласно официальным газетным отчетам, вы появились на свет за шесть месяцев до того, как исчезла ваша мать.

Я не стал упоминать о том, что, по моему глубокому убеждению, все соответствующие базы данных, включая и те, в которых содержались сведения об исчезновении ее матери, были взломаны, а информация — изменена. В этом у меня не оставалось сомнений. Я не знал только одного: были ли записи подчищены так, чтобы создалось впечатление, будто исчезновение произошло позже, чем на самом деле, или же наоборот — что ребенок родился раньше. Взлом произвели так давно, что первоначальная информация наверняка была потеряна безвозвратно.

— Мой отец хотел, чтобы все считали меня его настоящей дочерью,

— Однако вы клон. И ваш отец не мог не знать соответствующих законов.

— Но остальным вовсе не обязательно быть в курсе, правда?

— Даже после того, как его завещание опубликовали официально? А как же интересы акционеров?

— Вы же сами сказали: оно было опубликовано всего три года назад.

— Может быть, именно поэтому вы там не упоминались?

Анетта вздернула подбородок.

— Я получила то, что мне причитается, до того, как… То есть уже получила, — заявила она. «Любопытная оговорка», — подумал я, но что она означает? — А сестра… — добавила Анетта, — ну, мы с отцом давно обо всем договорились. И несмотря на неофициальный характер нашего соглашения, я намерена его придерживаться.

— «Все мое движимое и недвижимое имущество я завещаю моему старшему ребенку…» — процитировал я. — Любопытно, даже имя этого ребенка не упоминается.

— Нет, — сказала Анетта.

— И отец не собирается изменить завещание в вашу пользу?

— Дисти не ведут никаких дел с клонами.

— Я не знал, что вы сотрудничаете с дисти, — заметил я.

Анетта пожала плечами.

— С дисти, эмини, ревви и многими другими… Естественно, что корпорации приходится соблюдать определенные правила.

— Разве у держателей акций не возникнет подозрений, когда выяснится, что не вы наследница вашего отца? — спросил я.

Ее губы превратились в тонкую линию.

— Поэтому я вас и наняла, — заявила она. — Вы должны найти мою сестру.

Я кивнул. С самого начала я знал, что Анетта Соболь разыскивает вовсе не мать. Хорошо, хоть что-то я угадал правильно…

Присев на один из стульев, я положил ноги на сиденье соседнего. Анетта ничего не сказала, лишь слегка поджала губы в знак неодобрения.

— Чтобы найти Исчезнувшего, — сказал я почти небрежно, — мне нужно знать, кто его враг. Если ваши сестра и мать скрываются, к примеру, от дисти, я не буду искать беглянок на Марсе, потому что марсианские колонии находятся под фактическим управлением этой расы. А если женщины бежали от ревви, я начну прочесывать клиники пластической хирургии, поскольку для ревви внешнее, даже незначительное отличие от оригинала является решающим, чтобы прекратить преследование.

Анетта попыталась что-то возразить, но я остановил ее жестом.

— У нас на Земле супруги часто ссорятся, — продолжал я. — Похоже, семейные скандалы являются такой же частью человеческой культуры, как Мона Лиза и Парфенон. Уж во всяком случае, они древнее, чем самый ранний памятник материальной культуры. Наверное, еще питекантроп таскал свою супругу за волосы, а она лупила его по голове старой костью. Вся разница в том, что в наши дни тот, кому сильнее достается, имеет возможность уехать. Иногда — в другой город, иногда — на другую планету, однако в подавляющем большинстве случаев супруги — или, точнее, бывшие супруги — оседают где-то поблизости от прежнего места обитания. То, что сделала ваша мать, не типично. Ведь она не просто сбежала от вашего отца, она изменила имя, возможно, внешность и начала где-то новую жизнь. Обычно жены, с которыми жестоко обходились их мужья, так не поступают. По моим наблюдениям, они, напротив, стараются держаться более или менее на виду, чтобы, добившись жизненного успеха или семейного счастья с другим мужчиной, тем самым насолить прежнему благоверному… Так что давайте не будем темнить. Скажите мне, почему ваша мать сбежала на самом деле?

В лице Анетты ничто не изменилось, не дрогнул ни один мускул. Напротив, оно словно окаменело, и я понял, что она изо всех сил старается справиться с собой.

— Мой отец очень богат, — промолвила она наконец.

— Состоятельных людей довольно много, однако их жены не исчезают… как правило.