«Если», 2001 № 06

— Ты так полагаешь? — ушел от ответа Ястреб. — Знаешь, что я сделал бы на твоем месте? Внимательно осмотрел бы келью покойного. А если там ничего не окажется — тот мусор, который вынесли.

— Ты подозреваешь Посвященного? Напрасно. Он был истинным сыном нашей Обители…

— В том-то и дело… Но сейчас я хотел бы поскорее увидеть то, о чем мы говорили: условия применения.

— Что ж, идем. Но ты понимаешь: ни листка с собой. Этим рукописям пять тысяч лет…

— Достаточно будет сфотографировать их.

— Что ты! Никаких вспышек!..

— Никаких вспышек не будет.

11.

Когда они вернулись из подземного лабиринта, в котором хранилось архивное богатство Обители, отец Исиэль, облегченно вздохнув, отворил одну из книжных полок, оказавшуюся фальшивой, достал внушительную бутылку и два стаканчика:

— Не откажешься?

Ястреб не отказался. Отсалютовав друг другу, выпили.

— Вы, наверное, давно ушли из Службы? — спросил Ястреб.

Глаза под капюшоном усмехнулись:

— Разве из Службы уходят?

Ястреб улыбнулся в ответ. Вслух же сказал:

— Отец Исиэль, могу я тут у тебя на несколько минут расслабиться?

Была половина четвертого утра, и раут, интересовавший его, сейчас должен был находиться в самом разгаре.

— Ну конечно же, сын мой. — Он понимающе кивнул. — Я тебе помешаю? Могу выйти.

— Вовсе нет.

— Тогда займусь делами. Я не стану шуметь.

Он уселся за стол и занялся какими-то бумагами.

Ястреб закрыл глаза, чтобы через несколько секунд посмотреть на мир глазами Смоляра.

Первым, кого он увидел, был Президент Стойк.

По-прежнему Ястреб ни слова не слышал, прочесть же по губам ничего не удавалось: на уровне рта Президент удерживал высокий, почти полный коричневатой жидкости стакан. Зато глаза над стаканом были видны прекрасно; сейчас они смотрели прямо в глаза Ястребу-Смоляру. Во взгляде этом можно было прочесть куда больше, чем удалось бы понять из слов. Это был очень интересный взгляд.

Друг напротив друга, лицом к лицу, стояли два заклятых врага, два соперника, конкурента, наверняка ничего в жизни не желавшие сильнее, чем скорой и бесповоротной кончины собеседника. Это не должно, разумеется, выражаться в словах, которыми они сейчас обменивались. Но как бы ни старались смертельные враги, глаза вынуждены — пусть только мгновениями говорить правду; ненависть должна вспыхивать в них, как молния в ночном мраке. Однако ни ненависти, ни страх&, ни торжества в глазах Президента не было. Взгляд выражал спокойную, равнодушную доброжелательность — пожалуй, со слабым, едва уловимым оттенком иронии.

Это было против правил!

Тогда Ястреб сделал то, на что в других обстоятельствах не решился бы. Он подстроился к полям Стойка, чтобы увидеть то, что сейчас видел сам Президент.

То есть глаза Смоляра.

Он обнаружил ту же самую понимающую доброжелательность, с тем же оттенком иронии.

Друг на друга смотрели два человека, понимающие нечто, чего не ведают другие и что касается прежде всего их обоих. Взгляд каждого выражал: «Я знаю, что ты знаешь это, и знаешь, что я знаю то же, что и ты; но это знание — только наше и ничье больше».

Кажется, Ястреб при обратном переходе от Президента к Смоляру применил слишком большое усилие — просто потому, что волновался. Расстояние было минимальным, и можно было обойтись небольшой тратой энергии. Ястреб же явно перестарался. И получилось что-то непонятное.

Он снова должен был увидеть Президента: ведь всего лишь две-три секунды прошло. Глазам же открылось совершенно другое.

Большая, комфортабельно обставленная комната, скорее, даже зал — без единого человека. Низкий потолок. Стены не вертикальные, а заметно наклоненные вовнутрь. Два широких окна. За ними — темнота. Но не полутьма городской окраины, а плотный мрак Пространства, густо засеянного звездами. Источник явно искусственного желтого света снаружи — где-то наверху, возможно, на крыше; луч его рассекает темноту, не размываясь, не дробясь: за стенами, скорее всего, нет атмосферы. И упирается луч в стоящий в нескольких десятках метров корабль, застывший на широко раскинутых посадочных лапах. Это, надо полагать, не населенный людьми мирок, один из множества блуждающих в Галактике.

Изображение исчезло, на миг снова перед глазами оказался Президент — теперь удаляющийся.

Ястреб медленно открыл глаза. Отец Исиэль участливо смотрел на него:

— Утомился?

— Все в порядке, — сказал Ястреб.

— Стаканчик?

— Подойдет. И сразу же поеду.

— Может быть, стоит отдохнуть? Найдем тебе келью, подремлешь, силы вернутся…

— Спасибо, в другой раз. У вас приятно и спокойно. Ты не забыл — я просил посмотреть в келье покойного?

— Можем вместе.

— Нет времени. Пожалуйста, если что-то найдешь, немедленно сообщи мне.

12.