«Если», 2004 № 11

– Я как раз тогда у вас поселился. Как наблюдатель, но еще и как обычный местный житель. Поселок Слоу Уотер – самый крупный на Плато. 400 человек. И только у вас есть какие-то начатки организации. Вероятно, когда-нибудь станете столицей… если, конечно, додумаетесь возродить государство в полный рост. И если хватит силы, упорства, терпения…

Вот это да, подумал я. Четыреста человек! Как много. Откуда столько? На Холме – чуть меньше, чем у нас. За Трубой всего полтора десятка, наверное. А на Болотах и где Сноу-роуд проходит по пятнадцати человек точно не наберется. Может, в Центре их много развелось? Да, в Центре всегда много народу было, там дома получше. Четыреста человек! Толпища какая!

– …Наши поговорили с мэром Поселка, дали зерно, кое-какие инструменты. И что же? Инструменты на разнообразную домашнюю ерунду перевели, из зерна самогон сварили. Тогда мы стали давать еду за определенную работу: расчистили улицу – получили, отремонтировали здание – получили, наладили связь – получили, водонапорную башню в порядок привели – получили. Когда сами догадаетесь посевами заняться, будем каждому дистрикту давать зерно по отдельности. Кто попросит – тем дадим, не откажем. А на бражку разбазаривать… – тут он несколько русских слов сказал, я их не знаю, -…и бездельников просто так кормить никто не станет. Тут, на Плато, кроме вас еще дюжина маленьких поселков. Тысяча человек. Всех их накормить – очень дорогое удовольствие. Допустим, Терра на это пойдет. Но только до поры. Вы себя сами должны кормить, обувать, одевать. Последние восемь лет на Совершенстве такая свистопляска творилась, Господи спаси и помилуй! Люди разучились работать. Мало того, если один начинает работать, трое стремится его обворовать или ограбить… Так быть не должно. Ну да ничего… со временем все наладится. Вы же сами и наладите!

Он так долго говорил, я половину не понял, а самое начало уже забыл. Понял только, что он хороший, что он плохого никому не хочет. Но как мы все тут исправим, я не знаю. Ужасно плохо тут.

– Огородник, почему вы сами тут все не поправите? Умный один был человек, Лудаш, он говорил: «Вот, у нас должен быть прогресс. А никакого прогресса нет, есть одно дерьмо собачье». Чего вы не дадите нам прогресс?

– Мы многое можем дать, но никто нас об этом не просит.

– Я не пойму тебя никак.

– Да ничего сложного, Капрал! – опять у него голос стал такой… такой… как когда мы в дозоре стояли… в общем, хочется все сразу так сделать, как ему нужно.

Однако Огородник ужасный голос опять упрятал.

– Ничего сложного… Что у нас просили поселковые власти? Продовольствия. Это раз. Медикаментов. Это два. Чистой воды. Это три. Еще Капитан – умница, светлая голова! – визиры наблюдения захотел получить. Это четыре. Мы все дали. Наладить кое-какую технику помогли. Еще мэр и его ребята оружие у нас просили – от людаков с быкунами. Оружия мы не дали и не дадим, иначе друг друга перестреляете. Кроме того, я посмотрел ваш арсенал. Поселок вполне способен справиться с любой угрозой: это уж ты мне поверь. У вас тут такого собрано! Никакого недостатка в оружии и боеприпасах нет, даже избыток…

Точно-точно как Капитан, Огородник заговорил. Чем-то они похожи, да.

– …Больше у нас ничего не просили. Никто не пришел и не сказал: «Дайте нам прогресс!». Никто не пришел и не сказал: «Переделайте у нас тут все!». Никто не предложил: «Управляйте нами!». И правильно, так не должно быть. Да мы бы и не стали ничего переделывать. Помочь – поможем. А как вам жить, вы же сами и должны разобраться.

– Мы плохо живем, мы грубо живем, Огородник.

– Сами выбираете себе способ жизни, сами его себе обустраиваете. Как обустроите, так и будете жить. Воля ваша. Вы же не литоморфовые заготовки, не бессмысленные болванки, а люди! Терранцы никогда к вам не полезут. И я лично «прогрессом» у вас заниматься не стану, не мое дело. Сейчас я простой житель Поселка, на самом низу. И стало быть, могу изменить у вас не больше, чем любой другой житель.

Пока он говорил, я всю еду уже съел, какая у меня была. Вкусно! Сколько лет я огурцов не ел? Ой-ой! И чеснок тоже не ел очень давно.

Я смотрю-смотрю, что-то не так у Огородника. Нет, не так что-то у него. На лице. Точно! Ожоги у него маленькие-маленькие, а пластыря нет совсем.

– Ты зачем пластырь снял, Огородник?

– Это не я. Заходила Ханна, она над моей рожей поколдовала… Молодец. Ловко лечит.

Смотрю-смотрю опять на него. А он еще не доел, говорил много потому что.

– Я тебя, Огородник, точно помню, только забыл. Я тебя раньше видел.

Он доел, рот утер, руки утер, помолчал. Потом отвечает мне:

– Конечно, видел. Меня кое-кто в Поселке знает, но болтать им не велено. Говорил ведь: я живу здесь как обычный поселковый человек. Обычный, и точка! Вижу, если тебе не сказать, ты сам вспомнишь и языком молоть примешься…

– Я языком молоть не примусь.

– Хорошо. – Тут вынимает Огородник денежку из белого металла и мне ее бросает.