«Если», 2004 № 01

— Ошибку?.. — в страхе пролепетала Юлиш, и Джером сообразил, что обвинить функционера клана Красных Мартышек в том, что тот ошибается, не позволит ей примитивный инстинкт выживания.

— Ладно, я сам с ним поговорю, — поспешно успокоил ее Джером и обратился к Шорти: — Ты это серьезно, Шорти, или у тебя шуточки дурацкие? Только не объясняй мне, умоляю, что в одночасье лишился Мудрости! Неужели ты и вправду думаешь, что единственный способ разгрести кучку ваших дурацких генов состоит в элементарном клонировании? Или ты решил, будто я такой кретин в генетике, что не способен выдавить даже парочки других перспективных идей из своего скудного умишка? А ведь мы, можно сказать, еще толком не начинали! Ты даже представить себе не можешь, Шорти, что такое генный сплайсинг, или рекомбинантная ДНК, или прямые манипуляции с живыми гаметами, и я назвал тебе лишь те методики, что первыми пришли мне в голову[14]. Все это мы можем использовать, как и многое другое!

Кровь прихлынула к его щекам, сердце тяжело бухало в груди, ладони вспотели, Джером вскочил и начал нервно ходить по комнате, продолжая свою речь.

— Но ведь ты так ничего и не понял, маленький жалкий убийца… По-моему, ты даже позабыл, с кем имеешь дело? Я — ангел! За мной стоит вся мощь земной науки и технологии! А это такая власть и такое могущество, какие тебе не могли даже присниться. Я маг и волшебник, когда дело касается генов, а ты, бедняжка, не видел еще самого простенького фокуса. Так что теперь, Шорти… — Джером резко остановился и ткнул пальцем в его сторону. — Ты расскажешь мне про законы Ча, а я расскажу тебе, как их можно обойти. Ты скажешь мне, чего нам нельзя делать, а я скажу тебе, что мы вместо этого сделаем. Только прекрати свое нытье, перестань пугать мою ассистентку и позволь мне наконец показать, на что я в действительности способен!..

Профессор соблаговолил перевести всю его тираду, опустив лишь несколько технических терминов, и превзошел самого себя в синхронности перевода, практически не отставая от слов Джерома. Надо понимать, по части лексической выразительности Профессор также преуспел, судя по впечатлению, оказанному на слушателей.

Шорти и второй головорез во время этой пламенной речи потихоньку пятились к выходу — тем быстрее, чем громче и экспансивней вещал Джером. Наконец они окаменели у самой двери, слово током пораженные, с изумленно-ошарашенным выражением, застывшим на обезьяньих лицах.

Когда Джером закончил, они очнулись и с минуту поговорили вполголоса, а затем Шорти поманил к себе Юлиш, сказал ей несколько фраз и взглянул на Джерома.

— Он говорит, что расскажет старшим все, что от тебя услышал, — сообщила Юлиш. — И он извиняется, что не сумел сразу оценить твою Мудрость. Это очень необычно, Джером! Красные Мартышки никогда не извиняются ни перед какими другими породами.

— Но я не другая порода. Я ангел, — сказал Джером. — Теперь мы в безопасности или Щорти заговаривает нам зубы?

— Трудно сказать, — вздохнула Юлиш. — Я не уверена, что он сам это знает. У клана Красных Мартышек очень сложная внутренняя политика. Но и очень гибкая тоже. Шорти выглядел вполне уверенно, когда говорил, и я думаю, это хороший признак.

— Надеюсь, — пожал плечами Джером. — Однако при удобном случае скажи ему, что ангел Джером отвечает за свои слова. Я действительно могу сделать все, что обещал, и намного больше. Шорти, разумеется, не знает, как ему повезло… Они уволокли единственное существо в Галактике, которое разбирается, как работают ваши сумасшедшие гены!

На следующее утро Джерома разбудили падающие из окна горизонтальные солнечные лучи и громкое рычание моторов на площади за окном. Он выплывал из сна медленно и неохотно.

Сначала в его затуманенном мозгу сновидения смешались с реальностью. Заворчал один двигатель, потом к нему присоединился второй, третий и четвертый… Во сне древние земные автомобили начали размножаться с потрясающей скоростью, а он непременно должен был пересчитать и переписать новорожденных, но все время сбивался со счета… Между тем слитный звук моторов все усиливался и вскоре стал таким настырным, что Джером поневоле открыл глаза.

Поднявшись на ноги, он помотал головой в одурении и, спотыкаясь на каждом шагу, доковылял до окна мастерской. Ему пришлось забраться на подоконник, неудобно вывернуть шею и прижаться щекой к стеклу, чтобы разглядеть, что происходит на площади за углом. Та была забита местными колесными автомашинами: несколько дюжин внушительных грузовых фургонов, чьи моторы чадили на холостом ходу. Над фургонами и всей площадью сконцентрировалось вонючее голубоватое облачко выхлопных газов.