«Если», 2005 № 08

— Позвольте мне поговорить с нашей гостьей наедине, — попросил герой, и остальные, отступив на несколько шагов, уселись на землю. Тотчас откуда-то появились и пошли по кругу фляги с вином и крепким медом, а Мальфезан снова приник к бурдюку из кожи гнома, предоставив свою широкую спину в полное распоряжение детей, которые с визгом и смехом скатывались с нее, как с ледяной горки. Очевидно, чудовищу было щекотно, так как время от времени он тоже принимался хихикать.

Тем временем Гландар отвел меня к самому краю утеса. Оглянувшись через плечо и убедившись, что нас никто не слышит, он серьезно сказал:

— Это должно прекратиться, Мэри. Я больше не выдержу.

— Вам не хватает Ангуса? — удивилась я.

— Что вы, совсем нет! — возразил Гландар. — Я имел в виду, что не могу больше вести жизнь героя, победителя всех и вся. Если я убью еще хотя бы одно живое существо — будь это даже обыкновенный комар, — я просто сойду с ума.

— Кажется, я начинаю понимать… — проговорила я. — Вам не нравится Ангус, верно?

— Некоторые из наших зовут его Мистер Анус, — сказал Гландар.

— Многие, но не я — для этого я слишком его уважаю. Кроме того, мы вместе с самой первой страницы… Тогда, в самом начале, многое казалось интересным и захватывающим, но теперь жизнь в Кригенвейле превратилась в сущую муку. Здесь не происходит ничего нового. Каждый раз, когда Ангус начинает новый роман, я знаю, что мне снова придется убивать людей и другие существа, с которыми я вовсе не ссорился.

— Но ведь в Кригенвейле вы занимаетесь не только убийствами. Существуют и другие, гм-м… виды деятельности, — напомнила я.

— Я не пьяница, — сухо сказал Гландар. — Каждый раз, когда по воле Ангуса мне приходится осушить бочонок пива или вина, меня потом тошнит на протяжении доброй полусотни страниц. Что касается любовных похождений, то в большинстве случаев это просто… отвратительно. Можно подумать, что наш Ангус никогда не видел женщин с грудью нормального размера!.. Между тем все, что мне нужно,

— это несколько минут нормального человеческого счастья, но в Кригенвейле счастье встречается гораздо реже, чем трехголовые мальчики-коты из города Призраков.

— Вы хотите, чтобы я заставила Ангуса добавить в сюжет хорошо прописанную любовную линию? — спросила я и почувствовала, что краснею.

— Слишком поздно, — печально сказал Гландар. — Теперь я могу сделать только одно — попытаться спасти остальных. Я хочу положить конец этой бесконечной бойне, чтобы они могли вернуться к спокойной жизни, которую вели до того, как я свалился ни их головы.

— Когда я только начинала читать о ваших приключениях, я думала примерно так же, — призналась я. — Но теперь… теперь мне кажется, что ничего более реалистичного мне еще не попадалось.

— Ангуса можно было бы считать бездарным ремесленником, если бы не одна деталь: он действительно видит или, вернее, чувствует то, что пишет… То, что нужно написать. Видимо, здесь действует настоящая магия — иначе я просто не могу объяснить, как он это делает. И я хочу спасти его не меньше, чем других, поэтому-то я и решился на этот поступок…

— Вы хотите, чтобы я дала Мальфезану убить вас? — догадалась я.

Гландар кивнул, и я заметила в его глазах слезы.

— Для этого и нужны герои, не так ли? — сказал он в ответ.

— Не знаю, получится ли у меня… Я сомневаюсь, что Ангус позволит мне сделать что-либо подобное, — усомнилась я.

— Позволит, — уверенно сказал Гландар. — Он просто ничего не сможет противопоставить. В вас скрыта могущественная сила.

— Могущественная сила?… — удивленно переспросила я.

— Пожалуйста, Мэри… — сказал Гландар. В следующее мгновение его голос неуловимо изменился, и он закончил с интонациями моего патрона: — Ты видишь?

Я открыла глаза, повернула голову налево и увидела Ангуса: он сидел в кресле, занеся пальцы над клавиатурой. Вся его поза выражала готовность начать работу над финалом романа.

Я посмотрела направо и увидела Гландара и Мальфезана, одиноко стоящих на каменистой площадке над обрывом. Оба были готовы продолжить битву.

Я набрала полную грудь воздуха и почувствовала внутри ту самую силу, о которой упоминал Гландар.

— О'кей, — сказала я. — Приготовьтесь… Начали!..

Слова лились могучим, полноводным потоком, рождавшимся где-то в области моего солнечного сплетения и несшим живые и точные описания, свежие метафоры, меткие сравнения. Без запинки, без малейшей остановки я рассказывала о последней битве Гландара с чудовищем, рожденным из гнилых болотных миазмов и кошмарных снов героя. Сверкал на солнце широкий клинок Истребителя, противники задыхались, хрипели и катались по земле, уклоняясь от смертельных ударов. Расцветали глубокие раны, ручьем текла кровь, хрустели кости, в воздух летели куски полужидкой плоти. Особенно удавались мне ругательства. «Пусть душа твоя горит в имманентном горне Манка, пока кривой ятаган луны не пригвоздит ее к вечности!» — неплохо, правда?… Ядовитое дыхание, разящие удары клинка: отважный герой и кошмарное чудовище сражались без устали, без остановки, и по временам казалось, что эпическая битва может длиться вечно.