«Если», 2008 № 12

— Я пришел сюда не поэтому, — заверил Джефф и, присев на корточки, посмотрел Аттиусу в глаза. — Почему ты сбежал вчера ночью, когда я увидел тебя рядом с «Меллоуз»?

— Я не знал, что это были вы, — признался Аттиус после долгой паузы и озабоченно оглянулся на дверь класса. — Я думал, это те парни, что гоняются за мной.

— Парни? Вот как? Тебе ничего не хочется мне рассказать?

— Нет, — поспешно бросил Аттиус. — Это всего лишь… ну, вы знаете… местные придурки…

Джефф выпрямился во весь рост.

— Но ты видел меня, прежде чем сбежать. Я окликнул тебя по имени.

— Я принял вас за кого-то другого, — упорствовал Аттиус, отводя глаза.

— Ты работаешь на Маркуса? Мистера Аписиуса?

Аттиус ничего не ответил.

— Аттиус, это очень важно. Не молчи. Если он впутал тебя во что-то…

— Все не так, как вы думаете, — буркнул Аттиус.

— Тогда объясни. Надеюсь, ты не попал в беду…

— И что с нами сделают? Депортируют? — выпалил Аттиус, в упор глядя на Джеффа.

Тот глубоко вздохнул.

— Не всякому беженцу так везет, как вам с матерью: ты ходишь в школу, она работает. Вы можете потерять субсидию на квартиру, твоя мать лишится разрешения на работу…

— Все не так, как вы думаете, — повторил Аттиус после долгого молчания. — Просто некоторые из нас хотят чего-то лучшего.

— Ты умный парень, Аттиус. Если поставишь перед собой цель и будешь ее добиваться, сможешь высоко подняться в этом мире.

— Да, в этом мире. Что тут хорошего? Я пойду в колледж, получу работу, превращусь в модерна[7], вроде вас… какое отношение все это имеет к тому, что мы оставили позади?

Джефф пожал плечами. Подобная точка зрения была присуща большинству беженцев, особенно молодым парням: добиться успеха в современном мире казалось им предательством по отношению к собственной культуре и народу: лучше проводить свои дни за чашей вина, возлежа на триклинии[8], слушать хекс-хоп по стерео и мечтать о прошлых славных временах. Однако он удивился, услышав нечто подобное от Аттиуса.

— Итак, что ты делал в ресторане? — допытывался Джефф. — Маркус продает тебе и твоим друзьям вино, чтобы вы могли без помех предаться воспоминаниям?

Аттиус уставился на него, прежде чем рассмеяться.

— Да ничего подобного, — покачал он головой. — Маркус собирается вернуть нас домой.

— Ты совсем спятил?! — рявкнул Джефф, распахивая дверь в кондоминиум Маркуса.

— Прошу, заходи, — невозмутимо пригласил тот. На нем были домашняя тога и сандалии. Осторожно отступив от двери, он продолжал: — Будь как дома. Я уже успел освоиться; впрочем, я здесь живу постоянно.

— Не смей! — предупредил Джефф, ткнув пальцем в плечо Маркуса. — Не делай этого… не пытайся одурачить детей! Все это очень серьезно.

Он перевел дыхание. Внутри квартира была точной копией виллы: рисунок мозаичного пола изображал собаку и содержал предупреждение: «Берегись собак». Три триклиния с ложами, заваленными красными шелковыми подушками, были расставлены треугольником. Из- за внутренней двери струился пар.

— Я как раз хотел принять ванну, — мягко пояснил Маркус. — Не присоединишься ко мне? Конечно, терма невелика, но пара хватит на обоих.

— Чего ты пытаешься добиться? У этих детей недостаточно денег, чтобы делать их объектом мошенничества.

Крохотная искорка искреннего сочувствия промелькнула в глазах Маркуса.

— Полагаю, ты беседовал с Аттиусом?

Джефф кивнул. Маркус подошел к триклинию и сел.

— Что же, устраивайся удобнее, и мы спокойно потолкуем.

Джефф шагнул к триклинию и тоже уселся, преувеличенно прямо, словно на простую скамью.

— Говори.

— Почему бы не начать тебе, Джефф? Что именно тебе сообщил мальчик?

— Он сказал… — Джефф помедлил, перевел дух. — Он считает, что ты можешь вернуть его домой.

— А, это…

Маркус задумчиво почесал подбородок: он, как всегда, был небрит.

— Что же, так оно и есть.

— Погоди, — пробормотал едва опомнившийся от изумления Джефф. — Ты это серьезно? Но расщелины не работают в обратном направлении, и ты это знаешь.

— Да ну? А ты твердо в этом убежден? Или тебе так сказали?

— Они просто не могут работать в обратном направлении. Парадокс…

— Слышу слова истинно современного человека.

Джефф протестующе поднял руку.

— Послушай, я чего-то не понимаю. Ты собираешься увести назад компанию мальчишек. И что потом? Сбросишь ядерную бомбу на Карфаген? Расстреляешь готов из автоматов?

— Карфаген должен быть разрушен, — ответил Маркус без улыбки. — Тебе следовало бы помнить это. И нам ни к чему брать с собой бомбы и автоматы: как только мы окажемся дома, сумеем своими руками собрать все необходимое. Недаром мои мальчики — лучшие ученики школ.

— Неужели твоя жизнь действительно так плоха? В этом городе полно возможностей…

— И ты называешь это городом? Ни гимнасия, ни театра, ни форума! Где та жизнь, которую подобает вести римлянину?

— Ты действительно в это веришь! — ахнул Джефф. — И считаешь, что сумеешь добиться своего? — Он потрясенно качнул головой. — И как ты планируешь пробраться в Центр Службы приема?

Маркус театрально нахмурился, словно играя роль человека, охваченного скорбью.