«Если», 2008 № 11

— Открытость и доверительность — основные принципы нашей политики, — ответил президент. — Мы хотим еще раз выслушать ультиматум. Я получил его по своим каналам, через управление делами, но хотелось бы поговорить с нашим новым партнером напрямую.

На экране коммуникатора мгновенно появился текст:

Мне нужно все золото, хранящееся в России. Привезите его в Архангельск.

— Механизмы компенсации? — коротко спросил президент.

Если кто-то владеет имуществом незаконно, компенсация не предусмотрена. Золото — часть моего тела. Как могут люди носить с собой частицы меня и полагать их своими? Считаете ли вы, что вправе использовать частицу меня? Это работорговля и даже хуже. Поэтому я требую: любое золото должно быть готово присоединиться ко мне.

— По крайней мере, честно, — заметил президент, обращаясь к людям. — Могло бы и пообещать какие-то инопланетные технологии. Или знания. Сколько вам лет, Золото?

Вопрос некорректен. Элементы тела имеют разный возраст. Базовым знаниям меня, как самоосознающего организма, порядка двух миллиардов лет. Не все эти годы запас знаний пополнялся — некоторое время таланты были зарыты в землю.

— Но вы понимаете, что людская экономика может рухнуть без золота? Что уже сейчас разразился жесточайший банковский кризис?

Экономика не рухнет и даже мало изменится. Найдите другую платежную ценность.

— А когда произошел взрыв сверхновой, уничтоживший вас как личность? — спросила Маша, решившая, что ее время настало.

Президент взглянул на девушку так, словно только что в его присутствии заговорила табуретка. Потом усмехнулся и сказал:

— Поддерживаю вопрос.

Информация избыточна. Везите золото к океану.

— Нет, — твердо ответил президент. — Вы не заставите нас делать то, что нам невыгодно. Мы не признаём языка ультиматумов и будем защищаться. В случае вторжения объекта, именуемого «Золото», на территорию России, по нему будет нанесен ядерный удар. Или мирное сотрудничество, или война. Конечно, наши водородные бомбы — не сверхновая, но распылить сто тридцать тысяч тонн золота на атомы мы в состоянии.

— Тринадцать тысяч, — поправил президента физик.

— Мы в состоянии распылить и сто тридцать тысяч, — веско сказал президент. — Ракеты в боевой готовности.

Я наступаю на Москву.

* * *

Спутники-шпионы, самолеты-разведчики, далекие береговые наблюдатели держали под контролем весь берег. Вода в океане даже не всколыхнулась — только из нее показалась огромная золотая капля, сверкавшая в лучах восходящего солнца.

— Пуск! — скомандовал оператор.

Ракеты пошли — благо, стартовые площадки оказались не слишком далеко.

— Они не взорвутся, — вздохнул в телефонную трубку американский президент. — Сферы, тормозящие нейтроны в термоядерных зарядах, из чистого золота.

— Сначала мы будем подрывать заряды на расстоянии, — объяснил генерал, командующий операцией.

— Америка отказывается от претензий на золотой запас, который осядет в водах Северного Ледовитого океана? — еще раз уточнил президент России.

— Отказывается. Но, надеюсь, мы создадим концессию по разработке нового месторождения. Это будет справедливо.

Ответа не последовало. Огненный шар вспыхнул в небе, сжигая все вокруг. Золотая капля сверкнула, блеснула и потерялась в буйстве огня.

— Накрыли, — сообщил генерал. — Первым залпом. Будем добивать. Или ликвидировать второй эшелон ракет?

— По-моему, вы совершили ужасное преступление, — сообщил Игорь, хотя его никто об этом не спрашивал. — Уничтожили форму жизни, которой было два миллиарда лет.

— Вы говорите это как посол Золота? — раздраженно спросил президент России.

— Нет. Как человек. Золото не стоит жизни.

— Какое золото? Чьей жизни?

Козырев не смог внятно ответить на этот вопрос.

* * *

Еще не отгремели ядерные взрывы, не рассеялись облака пара и пыли, когда коммуникатор Козырева вновь ожил и запищал. Президент воззрился на него с ужасом. Генерал потянулся к кобуре. Вряд ли он собрался стреляться — скорее, намеревался разнести коммуникатор в клочки.

На экране появилось сообщение:

Благодарю за хорошую встряску. Нужная резонансная энергия достигнута. Мои возможности выросли на порядок. Но я разочаровалось в людях.