«Если», 2009 № 10

Автор статьи убежден, что главные открытия ближайшего будущего ждут нас именно в области разработки языков-посредников, дающих возможность вступить в контакт с представителями животного мира. С удовлетворением отметив, что единство принципов эстетического восприятия у всех человекообразных, включая человека, можно теперь во многом считать доказанным, Еськов ошеломляет нас очередными сводками с фронтов экспериментальной этологии. Оказывается, в Австралии вот-вот будет расшифрован язык движений кошачьего хвоста, а в Берне мышей почти уже научили пищать азбукой Морзе. Группа исследователей в Тамбовской области четвертый год изучает морфологию волчьего воя.

В целом статья звучит мажорно и тем не менее наводит на тревожные раздумья. Известно, скажем, что в процессе контакта двух языков оба становятся беднее грамматически. Участники диалога вынуждены упрощать собственную речь, чтобы быть понятыми собеседником («твоя моя не понимай» и т. п.). Жутко помыслить, какой ущерб наносится сейчас родной грамматике англоязычным влиянием. Достаточно указать на грозящую нам утрату категории рода (женщины начинают говорить о себе: «я пошел», «я сказал»).

Поэтому хотелось бы в этой связи предварительно убедиться, не нанесет ли русскому языку вреда предстоящее общение с волками – и, главное, не будет ли в результате такого общения обеднен волчий вой.

* * *

В данный момент слава Мими помаленьку идет на убыль. Все-таки для того, чтобы стать по-настоящему раскрученным автором, один роман – это очень мало даже для шимпанзе. Сочиняет ли она теперь? Трудно сказать. Судя по всему, статус свой среди сородичей Мими повысила и к творчеству несколько охладела. Впрочем, супруги Концевые уверяют, будто это не так и что из новых рассказов предполагается составить сборник под общим названием «Чистое животное». Что ж, вполне оправданный ход, однажды уже удачно использованный той же Татьяной Толстой («Кысь» – «Не кысь»).

* * *

Так что в итоге? А в итоге, увы, чувство глубокого разочарования. Мы приподняли завесу удивительной тайны – тайны внутреннего мира тех, кого считали раньше неразумными, – и обнаружили за ней самих себя. Даже «Эдем» Станислава Лема, где люди, прикоснулись к неведомому и отступили, не сумев его понять, не оставляет такого тягостного впечатления, ибо сократовское признание: «Я знаю, что ничего не знаю», свидетельствует хотя бы о благородной честности говорящего.

Чтобы начать с нуля, его еще нужно достичь.

Загадочная душа зверя, сумрачная бездна, о которой с мистическим трепетом говорили поэты Серебряного века, обернулась дешевеньким триллером, где звериного ровно столько, сколько в нас самих.

Недаром до появления экспериментальной этологии биологи отказывались изучать поведение домашних животных на том основании, что это уже не животные. Воистину так! Это слепок со своих хозяев. И ладно бы еще с Достоевского, на худой конец – с Честертона. А то ведь с героев фильма «Волкодав»! С горечью думаешь: неужели и мыши в своем Берне пропищат нам азбукой Морзе нечто подобное?

Ну что ж, одним разочарованием больше.

Следующим на очереди, согласно прогнозу Кирилла Еськова, станет роман, самостоятельно скомпонованный компьютерной программой (смею предположить, из тех же обрывков нынешней беллетристики).

А почему нет? Не зря же сказал Великий Нгуен: «Даже если искусственный интеллект будет создан, у кого ему ума набираться?».

Статистика

Далия Трускиновская ПОВОД ПОВЗРОСЛЕТЬ

Никуда не денешься: кризисные времена заставляют проводить ревизию и побуждают к прогнозированию. В прошлом номере «Если» мы уже опубликовали статью о вероятностном развитии жанра в условиях кризиса. Но то был взгляд критика и экономиста. Совсем другое дело – прогноз писателя, для которого изменения литературного и экономического ландшафтов есть возможность поделиться наболевшим. Итак, вопрос известной писательницы был сформулирован следующим образом: «Сейчас фантастика составляет не менее четверти объема всей книжной продукции. Какую часть рынка она сохранит через десять лет?».

Ответы распределились следующим образом:

Все останется по-прежнему, потому что количество людей, которым нужна фантастика, более или менее постоянно – 60 %;