«Если», 2009 № 12

Толпа пела вместе с ним все громче, заставляя дрожать наполненный дымом воздух. Кару повели к трону.

— Кара! – пели они. – Кара, воин из Кс-ах!

— Не делайте этого! – она упиралась каблуками, пытаясь остановить их, не дать поднять себя на возвышение. – Мой командир этого не допустит. – В местном языке не было слова «командир», поэтому она произнесла его на своем. Непривычные согласные походили на дикий рев.

Как она могла объяснить?.. Они все равно не поймут. Она олицетворяла силу, сбросившую Кс-ина в море.

Альфе теперь не останется ничего другого, кроме как передать на планету новую Кару – Кару Тета, восьмую интеграцию Кары Первой. Но, в отличие от остальных, Тета и шагу не ступит в деревню. Она останется в лагере, занимаясь исследованиями в безопасности, на отвесной горе.

— Вы понимаете, что вы наделали? – закричала Кара. – Вы уничтожили прекрасную возможность.

— Нет, – ответил Большеглазый, склоняясь к ней и поднимая на возвышение. Он заглянул ей в глаза глубоко, словно читая мысли. – Другие Кары не придут. Ты последняя. – Он отступил, указывая на камень, сиявший в спинке трона.

Она моргнула, отмечая, как тот поглощает свет и отражает пламя зеркальной поверхностью.

— Наш Кс-ах сказал, где найти его, – пояснил он. – Мы забрались на крутую гору, после того как твои сестры улетели. Мы забрали его и принесли сюда. Для тебя. Для всех нас. – Он поднял с трона одежду. – Поверь в нас. Так будет лучше.

Она опять двигалась, ее взяли за руки. Затем отпустили. Она отклонилась, вцепившись в подлокотники, и взглянула на сверкающий камень. Это оказалась линза лазерного наведения из интеграционной камеры базы – деталь, благодаря которой Альфа могла передавать работников и снаряжение на планету.

— Это лучший способ, – сказал Большеглазый. – Лучший способ сделать так, чтобы ты стала нашим последним воином.

— Но я искалечена.

— Мы тебя вылечим.

— Нет! Вы не понимаете! Здесь нужен кто-то, кто сможет связываться с… – ей снова не хватило слов местного языка. – Нужен кто-то, кто сможет разговаривать с моим Кс-ах, – она указала вверх. – Вы понимаете? Я должна…

— Не нужно, – сказал Большеглазый. – Теперь, когда твой Кс-ах не слышит твой голос, мы научим тебя разговаривать с нашим. Ты прозреешь. Сейчас ты слепа, не знаешь истины, но именно так ты сможешь понять, кто ты, зачем ты здесь, что должна сделать.

— Что я должна сделать? – она произнесла эти слова на своем языке, обдумывая ответ. Она должна вылечиться, набраться сил и вернуться в лагерь. Забрать оптический маркер из спинки трона и вернуть его в интеграционную камеру. Тогда кто-то придет ее заменить. А она наконец исчезнет.

Она наклонилась, изучая свое отражение в прямоугольных гранях маркера. На нее смотрели глаза множества Кар – несчетного множества. Она не могла забрать маркер прямо сейчас. Она должна вылечиться, прежде чем закончится заряд пробки и ее парализует боль.

Сзади что-то зашелестело, опускаясь, согревая ее. Одежда. Большеглазый застегнул ее, в то время как Кара откинулась в кресле. Сказители синхронно затянули песню, казавшуюся отрепетированной, даже несмотря на то, что она подробно описывала уничтожение гнезд на восточном побережье.

Кара посмотрела вверх, на задымленный потолок и отверстия, открытые приближающейся буре. Она не видела станцию, но станция висела над ней.

— Я исправлю это! – она четко произносила слова, чтобы Альфа могла увидеть ее сквозь дневной свет, сквозь дым и собирающиеся облака. – Я все исправлю.

Кара молилась своей находящейся на небесах копии, четко выговаривая слова, а вокруг звучала песнь о ее подвигах.

Перевел с английского Алексей КОЛОСОВ

© Lawrence C.Connolly. The Others. 2009. Печатается с разрешения журнала •The Magazine of Fantasy & Science Fiction».

АЛЕКСЕЙ КАЛУГИН. НА ДЕСЯТЬ МИНУТ ПОЗЖЕ

Все началось с того, что Семён Мясников потерял музыкальный меморик с подборкой любимых блюзов. И обнаружил это ровно за сорок три секунды до старта. Конечно, можно сказать: подумаешь, какое дело, музыкальный меморик! Даже не сказать, а воскликнуть. Да еше и всплеснуть при этом руками. Подумаешь, меморик с блюзами! Ставь код-преобразователь для развернутого сетевого подключения к «Гештальт Бэй» и скачивай любую музыку! Но дело-то в том, что на музмеморике, пропажу которого в самый неподходящий момент обнаружил Семён Мясников, была записана его собственная, тщательно, со вкусом и любовью подобранная коллекция блюзов первой половины двадцатого века. Причем не отреставрированные копии, похожие на беспенное, безалкогольное пиво, а оригиналы – с шипением и треском виниловых дисков. Вот так-то! Теперь, надо полагать, понятно, почему Семён, тяжело вздохнув, прервал предстартовый отсчет времени, натянул круглую широкополую шляпу, защелкнул на носу скобку кислородного обогатителя и отправился на поиски пропажи. Тем более, что он примерно представлял, где мог оставить музмеморик.