«Если», 2009 № 02

— Минуточку, — нетерпеливо говорит Аль. — Опасность ведь состоит не в том, что они вдруг попытаются захватить в городе власть. Да это и невозможно: у нас в городе власти нет. Если даже они и сформируют какой-нибудь Комитет, какую-нибудь Особую Тройку, якобы наделенную чрезвычайными полномочиями, то все равно окажутся в пустоте: у них не будет инструментов реального принуждения. В этом и заключается наша сила: свободного гражданина, кабальеро, сеньора ни к чему принудить нельзя. Но это пока свободные граждане в большинстве. Однако если с какого-то момента гусанос станут преобладать, а мне кажется почему-то, что именно к этому и идет, то мир начнет подстраиваться под них. Среда будет институционально преобразована. Возникнет тот социальный инструментарий, которого пока нет.

Леший, продолжая шевелить пальцами в воздухе, деликатно покашливает и говорит:

— Я тут собрал некоторую статистику. Вот график возрастания для свободных граждан, а вот — для гусанос. Смотрите: темпы не в нашу пользу различаются почти в восемь раз. Сходимость имеет очень высокий коэффициент.

На диаграмме, которая повисает в воздухе, хорошо заметно, что нижняя, багрового цвета, кривая ощутимо догоняет зеленую.

— И вот еще что, — проникновенно говорит Леший. — С аффилированных сайтов вся прежняя реклама удалена. Как будто ее вымели железной метлой. Складывается ощущение, что наш портал взят под контроль. Видите число повторных визовых обращений? Оно в точности совпадает с числом выданных виз. А это свидетельствует о чем? Все «туристы», которые сейчас идут в город, — это гусанос. Никакого притока со стороны у нас уже нет. То есть гусанос приходят, якобы на один день, и остаются здесь навсегда: вживаются, вероятно, осваиваются, овладевают методологией виртуального бытия. Похоже, выбрана стратегия тотального оседания. Скоро они действительно будут преобладать.

Воцаряется гнетущая тишина. Удавка, захлестнувшая нас, стягивается мертвым узлом.

Ее уже не ослабить.

И вдруг Обермайер выпрямляется, как щелкунчик, и дергает судорожно щекой.

Лицо его искажает гримаса.

— Ну, не сразу, не сразу, — сквозь зубы неприязненно цедит он. — Чтобы дорасти от покемона до аватары, потребуется какое-то время.

— Месяца три-четыре, — подумав, кивает Аль.

— И все равно, — говорит Леший. — Посмотрите экстраполяцию. При сохранении тех же параметров точка пересечения графиков не так уж и далека. Тоже примерно четыре месяца. Если точнее — сто двадцать пять дней…

Алиса неожиданно восклицает:

— То-то я вижу, что покемоны теперь на одно лицо. Все туристы — как будто генетические близнецы. Я-то думала, у них фантазии недостает.

Обермайер спрашивает:

— Мы можем отключить свободный портал?

— Нет, — отвечает Аль. — Мы потеряем на этом практически всю поддержку. Мощности для такой фактуры не хватит — есть опасность, что тогда распадется весь мир.

Они оба обозревают макет. И тут подает голос Платоша.

— А кому подчиняются гномы? — интересуется он.

Будто разверзается небо. В комнате вновь воцаряется напряженная тишина.

Замирают пальцы у Лешего.

Обермайер выпучивает глаза, как разбуженный сом. Мигают цветные огни. Наконец Аль говорит:

— Это вопрос… По идее, гномы подчиняются каждому, кто отдает им приказ.

— И кто им отдает приказы сейчас?

Леший трогает что-то в воздухе и смещает картинку немного назад.

— В настоящий момент все гномы находятся в квартале гусанос…

— Ой!.. — вскрикивает Алиса. Небо все-таки обрушивается на нас.

Я вижу, что коричневая тифозная сыпь в самом деле концентрируется вокруг «баранки».

Сливаясь в вытянутое пятно. Или это уже не гномы, а гремлины?

— Ну, знаете ли… — растерянно говорит Кэп. Берет себя за кольца на комбинезоне и дергает их с такой силой, что металл подскакивает и бренчит. — Все, я пошел выводить «Мальчика».

— Подожди, хотя бы выясним, что думает Альманзор…

— Вот ты и выясни, а мне уже ни к чему!

— Я тоже пошел, — нейтральным голосом объявляет Леший. Он поднимается и смахивает графики, будто сор.

— А ты куда?

— А у меня здесь больше дел нет.

Леший вытягивает ладонь и хлестко, точно прихлопывая жука, бьет ею по невидимой клавише.

Я слышу, как за стенами комнаты звенит резкий звонок. И остальные тоже слышат его.

— Это что?

Леший аккуратно отодвигает с прохода свой стул.

Потом сверху вниз смотрит на Аля.

— Ничего особенного. Это просто флэш-моб, — говорит он.

Чем ближе к западной части города, тем становится больше людей. Улицы здесь почему-то сужаются, впадают друг в друга, не дают возможности куда-либо повернуть, и наконец остается единственный, не слишком широкий проход, тесно застроенный двухэтажными щитовыми домами стандартного типа.

Не понимаю, кто в таких домах может жить.

Разве что гусанос, как их назвал Аль.