«Если», 2010 № 04

Я сажусь обратно в кресло и туго пристегиваюсь ремнем. Сосед с любопытством разглядывает в толстое стекло иллюминатора дорожку взлетных огней аэропорта «Тигель». Самолет резко задирает нос и закладывает душераздирающий вираж с креном на правое крыло. В иллюминатор врывается море света, порожденное пятимиллионным городом. За последние два года он стал мне почти родным. Прощай, Берлин…

— Вы преподаватель? — интересуется сосед.

Я отрицательно качаю головой. Мне не хочется завязывать беседу.

— Жаль, — искренне огорчается сосед. — Понимаете, увидел книгу, которую вы читаете, и подумал, что мы коллеги. А кем трудитесь?

— Психоаналитиком, — говорю я, прикрывая пледом "Концепции современного естествознания". Видимо, не судьба мне почитать. Надо было приобрести в аэропорту американский бестселлер в жанре политического детектива…

В салоне меркнет свет. За бортом мерно гудят двигатели. Я закрываю глаза, натягиваю наушники и пытаюсь вздремнуть. Впереди посадка в Калининграде с четырехчасовым ожиданием, а потом перелет до Омска. Но уснуть мне никак не удается. В голове суетливо подпрыгивают непоседливые мысли, а над головой переплетаются искрящиеся линии финансовых потоков. Я их действительно вижу. Не всегда, конечно. Но иногда настолько явно, что меня это начинает раздражать. А тут еще Алик выпрыгнул, как черт из мешка, и напомнил о прошлом. И последние пару дней я только и делаю, что разглядываю финансовые потоки…

Внизу, почти над самой землей, густая сеть из сверкающих бронзой линий. Это разная мелочевка. Выше — средоточие более насыщенного цвета. Эти финансовые потоки стекаются к Берлину из всех городов Германии, Австрии и Польши, границу с которой мы уже пересекли, образуя в небе над Берлином пульсирующую воронку. Самые высокие

— транзитные. Они и самые мощные, и самые яркие. Выглядят как реки из сплошного света. Появляются из-за горизонта и за горизонтом же исчезают. Ярко-желтая река, которая течет с востока на запад — это на Нью-Йорк. Я в любом месте легко опознаю этот финансовый поток. Правее, чуть более светлая полоса — это на Лондон. Теоретически, я мог бы увидеть и остальные главные финансовые реки, но не хочется напрягаться. Азиатский транзит — на Токио, Шанхай и Гонконг — виден из Европы чуть хуже, чем из Сибири. И в каждом из них триллионы и триллионы импульсов, которые испускаются деньгами.

Странно, что от науки, от которой ждут объяснений во многих областях человеческой деятельности, никто не требует объяснений природы денег. А ведь если разобраться, то деньги — это такая сфера, где вообще внятных понятий нет, хотя всем и так все ясно. Деньги — это самая глобальная и одновременно самая загадочная абстракция. Это неиссякаемый энергетический источник, гигантская волна радости, необузданная стихия, которая обеспечивает потребность в безопасности и является одновременно генератором проблем. Деньги — это причина всех конфликтов и войн. Деньги — это мощнейший мотиватор, который будоражит воображение, зовет к очередным свершениям и сводит с ума. Деньги — это власть, престиж, привилегии, способность действовать, оказывать влияние на других, сопротивляться влиянию со стороны. Деньги — это символ всеобщего и всеобъемлющего счастья. Полного и абсолютного. Это то, чего нам никогда не хватает…

Кстати, всерьез наука заинтересовалась деньгами лишь в начале прошлого века. Да и то все исследования ограничились социологическими аспектами. А специалисты в области мозга тему денег игнорировали еще лет пятьдесят. Они считали, что у мозга не может быть особых областей для обработки информации, связанной с деньгами. Мол, это явление новое, деньги появились всего несколько тысячелетий назад, поэтому структуры мозга еще успели эволюционировать. Реальные попытки прорваться через "зону отчуждения" начались только в восьмидесятых годах прошлого века, когда общественное мнение взбудоражили исследования ряда экономистов, которые от теоретических рассуждений по поводу денежной массы, эмиссий экзогенных и эндогенных денег вдруг перешли к практическим вопросам. В то время на периферии экономики стали бурно расти такие дисциплины, как экономическая психология и поведенческая экономика. Вскоре на диспозицию "человек-деньги-человек" обратила свой взор и экспериментальная психология. Уже первые исследования показали, что деньги, если их использовать в качестве элемента психологического эксперимента, оказывают весьма существенное влияние на поведение и цели испытуемых.