«Если», 2010 № 06

Это и есть прямой контакт? Это теперь всегда так будет? Мне не понравилось… стоп. Он мне ответил. Впервые за десять дней знакомства.

А ведь ему там, в ходовой части, наверное, чертовски надоело! Я могла бы и сразу догадаться. Осторожно, чтобы не спугнуть удачу, спрашиваю:

— Не было допуска, потому что это может повредить полету?

Холод превращается в ледяные иглы:

— Непосредственно не может.

Больно. Почти как тогда, во время операции. И холодно-холодно-холодно…

Трясу головой, потому что голубоватые стены выказывают намерение рассыпаться перед глазами снежными хлопьями.

— Иди за мной. Третий уровень. Там… неприятности у меня. Большие неприятности.

Идем молча. И я вдруг замечаю, что тишина не просто между нами. Тишина везде. В этом длинном — длинном коридоре, где всегда полно народу. Ни шуршания шагов, ни голоса, ни дыхания.

Они провожают нас взглядами. Сотрудники и родственники сотрудников… их дети. Стоят и смотрят. И каждый взгляд, как стена.

Когда добрались до лифта, я вздохнула с облегчением.

Третий уровень. Здесь, как везде — налет небрежения и запущенности. Только на полу больше мусора, а стены осевой палубы разрисованы некротическими шедеврами подросткового граффити.

Стало страшно. Как бы там ни было, а я сейчас здесь одна. И этим людям за мою смерть ничего не будет… никто и не узнает, если что.

А извоз их интересует в последнюю очередь. Они все равно собрались покинуть борт.

Входим в администраторскую секцию. Молодая сотрудница поспешно прячет помаду в косметичку, поднимает глаза на посетителей… да так и замирает с полуоткрытыми алыми губками.

Потом поспешно отключает силовую панель столешницы и вскакивает.

С колен на пол сыплются внутренности косметички.

— Хозяйка… ой. Рада вас приветствовать в третьем жилом уровне. Я… чем я могу помочь?

— Соберите всех сотрудников… тех, кто подписал прошение об увольнении… в зале. Здесь есть какой-нибудь зал?

— Да-да. Сейчас. Вас проводить?

Снова ледяные иглы по спине:

— Я провожу.

Сотрудница этого не слышала. Ждет ответа. И я отвечаю:

— Меня проводят.

Она вдруг зажимает рот рукой и несколько раз хлопает ресницами. После чего подхватывается и бежит в коридор.

Смешное слово — «подхватывается». Подхватывает себя. Но в данном случае оно подходит, как никакое другое. На полу россыпью лежат дорогие девичьи сокровища…

А ведь девочка удивилась именно тому, что меня проводит симбионт. Удивилась так, что глаза на лоб полезли. Не ждала она этого. И вообще, ее шокировало не мое, а его появление в третьем уровне. Как удачно все-таки, что я взяла его с собой. Моя пресловутая интуиция наконец заработала? Что же она раньше-то спала?

— Ну, показывай дорогу.

Новый порыв холода. Но на этот раз без всякого ответа. Если так будет продолжаться, я, пожалуй, ангину заработаю.

И все-таки, несмотря ни на что, день сегодня удачный… Если бы еще не эти отказники.

10. Хозяйка

Собралось куда больше народу. Явно не тридцать человек. Стояли толпой в углу зала, не решаясь ни занять удобные сиденья, ни хотя бы подойти к нам с лошадкой поближе. Я была вынуждена сделать приглашающий жест.

Вошли. Что им сказать? Как удержать?

Лица, в которых нет никаких желаний. Усталые. Ждущие.

Неужели мне и вправду придется отдать извоз, так и не выполнив ни одного рейса?

От симбионта ждать помощи бессмысленно. Он и так проявил сегодня чудеса лояльности.

И тут пришла злость. Нормальная такая, усталая злость. Гори оно все огнем, если, кроме меня, здесь никому ничего не надо!

Я сказала. Тихо. Кому надо, услышат:

— Ваша просьба удовлетворена. Перед уходом приведите в порядок помещения и палубы. Потом подойдете к администратору и получите свои личные карточки. И зарплату. Все. — Повернулась к лошадке: — Идем!

И ушла.

Правда, далеко уйти не получилось. Нас у лифта догнала женщина. Высокая, стройная. Несколько седых прядок, брючный костюм, каблучки. Особенно неуместно все это смотрится на фоне намалеванного на стене скелета.

— Извините… хозяйка. Простите.

— Что?

— Я хотела бы… забрать свое заявление.

— Причина?

— Он вам не рассказал? — быстрый взгляд на симбионта.

Так. Что называется, с этого места — поподробнее!..

— Нет. Он неразговорчив.

И у маски нет рта. А если учесть, что это, может, и не маска…

Засигналил коммуникатор. Его звук разлился по тишине коридора. А ведь, возможно, все еще наладится. Интуиция подсказывает, что может наладиться.

Заканчиваю разговор:

— А навести здесь порядок все-таки необходимо…

Она кивает и быстро уходит.

Сигнал надрывается, и я даю подтверждение контакта. Оказывается, эксплуатационники хватились симбионта.

— Со мной, — отвечаю. — Все нормально.

Вот так, лошадка. Ничего не хочешь мне рассказать?

11. Хозяйка и Мария

Ее зовут Мария. Она старожил — на борту уже пятнадцать лет. Нервничает. Протягиваю стакан с соком, делает маленький глоток и отставляет. В глазах ее отражается синяя планета — она не смотрит на меня. Взгляд прикован к обзорной панели.