«Если», 2010 № 10

— В это время года — от жары. В жаркий летний полусезон, когда северный полюс обращен непосредственно к солнцу, тамошние земли буквально поджариваются и становятся непригодными для жизни. Зимой, когда полюс отклоняется в сторону, морозы достигают такой силы, что даже самые большие реки промерзают до дна. В таких условиях животным остается только впадать в сезонную спячку или мигрировать. Многие виды пересекают экватор и уходят в южное полушарие. На нашей планете земные животные вырастают большими и сильными, они очень выносливы и умеют быстро бегать, потому что расстояния, которые им приходится преодолевать, очень велики. Но только на Поясе, который тянется почти от полюса до полюса, животным есть куда бежать — вот они и бегут. В детстве мы с братом даже пытались подсчитать, сколько разных зверей проходит мимо города в один час, но это оказалось невозможным. Это и в самом деле очень интересно, — добавил Чан после паузы. — Можете мне поверить: прежде чем стать смотрителем в музее, я некоторое время увлекался изучением сезонных миграционных процессов.

— Похоже, в вашем городе подобная любознательность — явление редкое.

— Что поделать, Госпожа… — Чан пожал плечами. — Возможно, мы здесь и впрямь немного разленились. Паломники, туристы, ученые едут к нам, чтобы взглянуть на Шлюпку, а мы… мы только собираем деньги и с каждым годом становимся богаче, не прилагая при этом особых усилий. Что касается меня, тут, наверное, дело в моем восхищении миром, в котором я живу. Мне нравится знать, как он устроен, поэтому я в конце концов и стал ученым-самоучкой.

— Самый лучший тип ученых, — пробормотала Ксайя вполголоса и, повинуясь внезапному импульсу, добавила: — Там, куда мы направляемся, нам может понадобиться проводник. Не хочешь отправиться с нами?

— К Рифу? Вы это серьезно? — Чан в изумлении уставился на нее.

— Абсолютно.

— Еще бы! Можете голову прозакладывать!

Последних слов Ксайя не поняла — наверное, это была еще одна местная идиома, но улыбка на лице смотрителя не оставляла сомнений в положительном ответе.

— Смотрите, что там творится! — воскликнула Мэнда, указывая вниз, и Ксайя перегнулась через парапет. Горожане с помощью блоков и канатов опускали со стен длинные бревна, с которых свисали прочные сети. Бегущие животные — кони, быки, овцы и даже несколько длинноногих свиней — запутывались в них, и тогда бревна под визг ручных лебедок снова поднимали.

— За пару дней гона можно добыть мяса на несколько месяцев, — пояснил Чан. — У нас в Арарате даже дичь сама приходит к охотнику.

— Если пойдешь со мной, на легкую жизнь можешь не рассчитывать. Это я тебе обещаю.

Смотритель снова ухмыльнулся.

— Вот и отлично.

Тем временем сети с барахтающейся добычей втянули через специальные проемы в стенах. Пойманных животных — многих с переломанными ногами и спинами — тут же забивали, а туши волокли прочь. Потом сетчатые ловушки снова опустились в живую реку, чтобы подниматься еще много, много раз.

4.

Максу нравилось слушать Яна Стэндиша, смотреть, как учитель чертит графики и выводит уравнения на аспидной доске или с воодушевлением размахивает руками, поясняя одну из своих сумасшедших гипотез. Стэндишу тоже было приятно проводить время с Максом, однако он не забывал и о недавнем поручении ректора, который потребовал от него доказательно убедить отца парня в необходимости строительства Библиотеки. У Стэндиша все было готово — собственно говоря, о Библиотеке он мог говорить в любое время дня и ночи, однако встреча со Спикером раз за разом откладывалась. Отца Макса постоянно отвлекали какие-то дела, важнейшим из которых стало возвращение флота, одержавшего победу над Бритонией. Доставленная военная добыча оказалась столь велика, что впору было опасаться за состояние экономики страны. Сама Ксайя со своими судами не вернулась, а это означало, что свободного времени у Спикера будет еще меньше, поскольку вся тяжесть государственного управления ложилась на его плечи.

Стояло начало июня, близился день летнего солнцестояния, который знаменовал собой середину прохладного летнего полусезона — времени года, когда северный полюс планеты смотрел прямо на солнце. На средних же широтах, где находилась Зиландия, дни становились бесконечными в буквальном смысле слова. Светило кружило по небу, вовсе не заходя за горизонт; оно согревало, но не пекло, и все живое начинало дружно тянуться к свету и мягкому теплу. Воспользовавшись благоприятной погодой, Макс и Стэндиш часто совершали длительные загородные прогулки, во время которых учитель показывал ученику элементы затейливого танца охотника и жертвы, повторявшегося с незначительными вариациями на всех уровнях. Вскоре молодой человек окончательно убедился, что крошечные трагедии мира насекомых, происходящие в укромных уголках леса или в трещинах камней, мало чем отличаются от кровавых загонных охот, когда многотысячные стаи диких собак преследовали по внутренним равнинам острова еще более многочисленные стада травоядных. Кое-какие общие закономерности Макс открыл сам, об остальном рассказал ему учитель.