«Если», 2010 № 10

Они все-таки нашли его, хотя выглядел Город совсем не так, как она ожидала. Впрочем, первое, о чем подумала Ксайя, когда увидела впереди бледное лиловое зарево, что своей цели она достигла и что теперь ее имя навсегда останется в анналах истории. Быть может, о других ее делах со временем забудут, но об этом — никогда. Если, разумеется, она сумеет благополучно вернуться в Зиландию…

После боя в подземной пещере путешественники вернулись к кораблям и продолжили свой поход прежним порядком: суда шли на север по морю, сменные отряды двигались следом вдоль побережья. Наконец настал день, когда солнце в последний раз показалось над горизонтом и почти сразу скрылось. Теперь заснеженную пустыню освещал только рассеянный сумеречный свет, который с каждым днем становился все более тусклым. Чан, сверившись со своими расчетами, сказал, что полярная ночь наступила здесь на несколько дней раньше, чем это обычно происходит на широте Арарата и Орклунда. Это означает, пояснил ученый, что они забрались очень далеко на север, но Ксайя и так в этом не сомневалась. Морозы усилились, земля промерзла почти на метр вглубь, а море превратилось в сплошное пространство пакового льда, способного раздавить самый прочный корабельный корпус. Когда суда больше не могли следовать за отрядом, Ксайя распорядилась построить сани с полозьями из полированного корабельного дерева и упряжью из просмоленного брезента, рассчитанной на могучих боевых коней, которые все это время провели в корабельных трюмах. На сани погрузили еду, палатки, запасы топлива и сена, впрягли в постромки коней с крепкими шипованными подковами, и путешествие продолжилось. Когда же кони, не выдержав тягот долгого пути, один за другим пали и были съедены, в сани впряглись люди.

Это был беспримерный поход. Люди демонстрировали невероятное мужество и упорство в борьбе с трудностями, но под конец Ксайя осталась единственной, кто все еще верил в успех. И никакими словами не описать, что почувствовали усталые, измотанные, обмороженные люди, когда передовой отряд разведчиков заметил далеко на горизонте странное лиловое сияние.

Наверное, исчезнувшая раса, которую на Земле-2 называли Мертвыми, ничем не походила на людей, если построила такой город. Даже освещение здесь было странным — «нечеловеческим», как верно подметил Тейф. Светильников путешественники не увидели. Вместо них неярким лиловым светом светились сами дома и мостовые. Этот свет напоминал полярное сияние, колышущиеся полотнища которого вспыхивали над Городом, когда небо ненадолго освобождалось от туч. В такие моменты казалось, будто усыпанный звездами небесный свод — просто зеркало, где отражается это творение чужого разума.

Но главной странностью Города Мертвых было, пожалуй, его непрерывное движение. Улицы, дома, целые кварталы постоянно менялись, деревья, казалось, вырастали буквально на глазах. Чан утверждал, что и в строении ветвей древоподобных растений, и в расположении улиц (если их можно так, назвать, поскольку Ксайя сомневалась, что широкие бульвары и проспекты выполняли здесь ту же функцию, что и в Орклунде) есть какая-то закономерность, свой особый порядок, разгадав который, они смогут лучше понять, какими были давно ушедшие Мертвые. Каждый день ученый в сопровождении воинов отправлялся бродить по Городу, а потом заносил на карту, которую он составлял, все, что ему удалось узнать за день. Довольно скоро Чан обнаружил, что Город ежедневно меняется, причем не только в мелких деталях, но и в целом, но это его не обескуражило. Изменения, заявил он, в очередной раз перекраивая свою карту, тоже происходят не хаотично, а в соответствии с какой-то сложной пространственно-временной схемой. Чан, впрочем, не терял надежды разгадать эту загадку, хотя ему очень не хватало «компьютеров» — счетных машин, которые якобы были у Основателей. Эти чудесные устройства, говорил он, смогли бы проанализировать собранные им факты и выдать готовое решение за считаные минуты.

Саму Ксайю между тем больше всего поражало, что все в городе было сделано из пур-пура — вездесущего местного растения (грибка? плесени?), которое доставляло столько неприятностей фермерам и садоводам Зиландии и других стран. Стоило ударить кулаком по стене любого здания, и она превращалась в невесомые темно-красные и фиолетовые споры, которые уносились прочь вместе с ветром, чтобы где-то на другом конце города воплотиться в новое здание, дерево или мостовую.

— Да, это действительно пур-пур, — сказал Чан как-то вечером, когда Ксайя, Тейф и разведчики вернулись в лагерь — несколько хижин-иглу, которые они построили на окраине Города из ледяных блоков. — Только пур-пур, и ничего больше. Правда, обычно он не светится, однако я слышал, что в глубоких пещерах исследователи находили биолюминесцентные скопления этого организма.

— Некоторые из наших воинов не верят, что Город светится своим собственным светом, — сказала Ксайя. — По их мнению, он просто отражает свет полярного сияния.