«Если», 2011 № 07

Знаменовали это как минимум два обстоятельства. Во-первых, резко возрос технический уровень — специальные эффекты и по количеству, и по качеству стали вполне сравнимы с западными фильмами. Причем не только категории «Б», но и «А», хотя, конечно, до зрелищности летних голливудских блокбастеров было еще очень и очень далеко. Тем не менее стало возможным переносить на экран более прихотливые фантазии, чем раньше. Во-вторых, жанровый кинематограф, кроме пары исключений, почти полностью отказался от советских традиций. Вернее, они перестали играть ведущую роль: соотношение «ностальгического» и современного выражается в пропорции участия знаменитых и любимых зрителями советских актеров и более молодых «звезд», чей дебют пришелся на 1990-е или даже позже. Причем малый золотник оказался воистину дорог — сыгранные представителями старой школы эпизоды с легкостью затмевали основные партии, что наглядно продемонстрировали те же «Дозоры».

Подражание западной кинофантастике тут же обернулось пришлыми болезнями: ходульными образами, штампами, заметными невооруженным глазом сценарными прорехами. Средний американский фантастический фильм, особенно для детской и семейной аудитории, строится на стандартных, но проверенных сюжетных блоках, Такие фильмы не раз и не два сравнивали с любимым блюдом кинотеатров — попкорном: пищевая ценность низкая, но съедается легко. Однако это главное достоинство попкорна зачастую не дается отечественным киноделам: фантастика выходит мало того, что вторичная, так еще и неровная, трудная для потребления. А способность устойчиво выдерживать уровень — одно из главных отличий профессионала от дилетанта. Другая специфическая и до сих пор не изжитая болезнь нового российского кино — увлечение компьютерной графикой. Это напоминает ситуацию «школьница и ее первый косметический набор».

На волне «Дозоров» в 2006 году вышел «Азирис Нуна» Олега Компасова — экранизация повести Сергея Лукьяненко и Юрия Буркина «Сегодня, мама!». Его сильными сторонами были как раз графика и эпизодические роли, сыгранные Александром Филиппенко — из «старых» и Максимом Авериным — из «новых». Слабыми — все остальное. Любопытно и то, что, несмотря на внушительный для середины десятилетия пятимиллионный бюджет, картина смотрится так, будто снималась для телевидения в качестве пилота сериала.

В том же году увидел свет фильм «В плену времени» Вячеслава Афонина — детская фантастика о путешествиях в разные эпохи с помощью изобретения таинственного мастера. В актерский состав попал и единственный подросток из «Дозоров», исполнитель роли Егора — Дмитрий Мартынов, которому, впрочем, досталось очень мало экранного времени, и потому его появление в кадре выглядит своеобразным камео. «В плену времени» не может похвастаться ни одним из достоинств новой киноэпохи — здесь нет ни зрелищных эффектов, ни мощных советских актеров в эпизодах. Зато все недостатки, увы, присутствуют: непроработанный сценарий, «телесериальная» игра и постановка, откровенная дешевизна многих сцен (так, в эпизоде нападения гигантского паука кукла даже не двигается). Несколько оживляет действие только Елизавета Арзамасова, она впоследствии прославилась ролью в сериале «Папины дочки».

Не прервалась и линия «гибридных», наполовину арт-хаусных фильмов, представленных и фэнтези, и неким подобием НФ. В первом случае это сказочная «Лесная царевна» (2005) Тэмо Эсадзе и Александра Басова. Эсадзе, выступивший и автором сценария, взял за основу тот же фольклорный сюжет, что и в «Сказе про Федота-стрельца», но разбавил его мотивами других русских народных сказок. В то же время здесь чувствуется влияние и кинотрилогии о Кольце Питера Джексона. Картина получилась на удивление крепкой, с режиссерскими находками и тонким балансом между сказочным, романтическим и комедийным элементами. Хотя спецэффекты оставляют желать лучшего, особенно примитивная графическая модель кота Баюна, зато на высоте жутковатый пластический грим нечеловеческих персонажей. Однако режиссеры подпустили в картину и долю психоделики. По сюжету, главный герой, царский сын Иван, должен раздобыть «то, не знаю что» не где-нибудь, а в царстве мертвых. Мистическое путешествие Ивана в небытие, занимающее треть фильма, напоминает кадры из культового фильма Джима Джармуша «Мертвец».