«Если», 2011 № 09

— Поразительно, — повторила миссис Уорт. Склонив голову набок, она посмотрела на профессора. — Такое поведение свойственно этой генерации?

— О чем вы говорите? — спросила Розалия.

— По моим наблюдениям, да, — сказал профессор, не обращая внимания на Розалию. — Оба уцелевших образца предыдущего поколения регулярно пользуются фразами, которым я их обучил, но сами усваивать и употреблять новые слова не способны. — Он нахмурился. — То есть предполагается, что не способны.

Миссис Уорт издала странный горловой звук, почти похожий на смех.

— Лучшие эксперименты всегда нас удивляют, Лью. Вы сами меня этому учили. Вы позволите этой созреть?

Профессор Лью посмотрел на Розалию.

— Не знаю, разумно ли, — сказал он. — Непредсказуемое поведение, которое продемонстрировали вторая и третья генерации, как будто проявляется еще отчетливее. — Он жестом указал на открытую дверь. — Уверен, вы заметили поврежденную нижнюю конечность? Мне не хотелось этого делать, но пришлось импровизировать, чтобы сохранить контроль, иначе неповиновение вошло бы в привычку.

Экспонаты на полках профессора Лью шуршали и царапались. Розалия так вцепилась в подлокотники кресла-каталки, что у нее заболели пальцы. Мисс День никогда не рассказывала, почему у нее не две ноги, как у мисс Утро и мисс Вечер, а Розалия никогда не спрашивала.

— И все равно, — говорила тем временем миссис Уорт, изучая лицо Розалии, — интересно было бы посмотреть, как последние усовершенствования будут развиваться в данном поколении.

Розалия спустила руки с подлокотников на колеса и с такой силой толкнула кресло назад, что миссис Уорт пришлось отпрыгнуть. Она нацелилась на дверь, но просчиталась и налетела одним колесом на косяк, а профессор Лью поймал кресло до того, как она успела сделать новую попытку. Он откатил ее назад к столу: от трения вращающихся колес стало горячо ладоням.

— Понимаю, что вы имели в виду, — сказала миссис Уорт. — Спасаться бегством — самостоятельная или привитая модель поведения?

— Я хочу уйти, — сказала Розалия. Она попробовала снова повернуть колеса, но профессор Лью крепко удерживал кресло. — Где мисс День? Я хочу назад, в библиотеку.

— Вы пытаетесь интерпретировать эксперимент до получения окончательных данных, — упрекнул профессор Лью. — То, что вы видите, просто аберрация, результат мелкого сбоя в эксперименте.

— Вы так в этом уверены? — протянула миссис Уорт. Она больше не улыбалась.

— Я бы не назвал последнее поколение совершенно никчемным, — продолжал профессор Лью. — Я возьму у этого экземпляра пробы тканей на почки для следующего.

Глаза миссис Уорт сузились.

— Когда планируете начать?

— Завтра, — сказал профессор Лью.

Розалии сделалось нехорошо: овсянка кислым комом поднялась из желудка, она не могла унять дрожь в руках.

— То есть после нашего разговора вы передумали? — спросила миссис Уорт. — Даже если вы не собираетесь позволить данной генерации созреть, возможно, полезно было бы понаблюдать, как она станет взаимодействовать с незнакомой средой.

Профессор Лью посмотрел на Розалию, губы у него сжались в тонкую линию, и он сказал:

— Нет, я не передумал. Если хотите, можем проверить объект сейчас. — Он развернул Розалию лицом к двери. — Или вам сначала необходимо обсудить что-то еще?

— О нет, — сказала миссис Уорт, ее губы дернулись. — Мне бы не хотелось тратить ваше время. Мы пойдем в сад.

— В сад? — переспросила Розалия. — Вы повезете меня в сад?

Они не ответили. Взявшись за ручки кресла, профессор Лью вытолкал Розалию в коридор. Розалия выпрямлялась все больше и больше, едва сдерживалась, и к тому времени, когда они достигли нужной двери, чуть ли не подпрыгивала на месте.

— Может, мы успеем посмотреть, как малиновки учатся летать, — сказала Розалия.

Миссис Уорт глянула на нее со слабой улыбкой, но промолчала.

— Я хочу увидеть вблизи Quercus mortem и Lupinus auguria, если он цветет, а еще Pinus flammia. Это сосна, которая растет как раз под окном моей комнаты. — Розалия прикусила губу. Миссис Уорт и так знает все эти деревья, они есть в «Полевом справочнике».

Профессор Лью достал из кармана пиджака связку ключей, побренчал ими, пока не нашел нужный: серебряный, с выбитым на нем силуэтом листа.

И распахнул дверь в сад.

— Зима начнется к чаю, — сказал он.

— Не беспокойтесь. — Миссис Уорт взяла у профессора ключи. — Я привезу ее назад до того, как похолодает.

Миссис Уорт толкнула кресло Розалии через порог, и впервые в жизни Розалия очутилась за пределами дома.

Сад буйствовал красками позднего лета. Пели птицы, шуршали листья, и Розалия слышала низкий гул, неровный и странный, а потом вдруг заметила толстого шмеля, который перелетал с цветка на цветок. Розалия глубоко вдохнула. Запахи влажной земли и свежей травы смешивались с ароматом цветов и чего-то более резкого с привкусом пряности, которую Розалия не могла распознать, хотя почти чувствовала на языке. В вышине сад накрывали прозрачные стеклянные панели, и через них Розалия видела облака — белые пятнышки в голубом небе.