Однако если рассматривать действующих лиц цикла не с романной, а с исторической точки зрения, среди прочих возвышается Исаак Ньютон — один из архитекторов современного мира и подлинный титан, в чем убеждает, например, полная иносказаний картина Уильяма Блейка. Именно на фигуре Ньютона, который был не только блестящим ученым, но и смотрителем Монетного двора(он стоял у истоков Великой Перечеканки!), замкнут основной круг проблем.
Любопытно, что и в цикле Грегори Киза, названном в пику известному сочинению Томаса Пейна «Век безумия», действует почти тот же круг персонажей: Ньютон, Петр I и др. Правда, Киз описывает мир, сформированный алхимией, в котором действуют силы сродства и гармонии, а Ньютон открыл «философскую ртуть». Стивенсон же, наоборот, движется от «ртути» через смешенье (алхимический термин) к системе мира (так называется третий том ньютоновских «Начал»).
Читатель может удивиться протяженности этого пути, который, впрочем, обильно сдобрен фирменным стивенсоновским юмором. Множество сюжетных линий и персонажей, взаимосвязанных друг с другом не всегда очевидным образом, намекают нам: читать следует внимательно — случайных и незначительных деталей здесь нет, они творят вторую реальность романа, который полон сюрпризов.
Стивенсону свойственно «инженерное» стремление разобраться в механизме общества, чтобы понять, как он устроен. Отсюда появление древних шумеров в киберпанковской «Лавине» и отображение квазивикторианского общества в «Алмазном веке». Логичное продолжение этих «инженерных» поисков — «Барочный цикл». Кроме того, цикл — своеобразное предисловие к «Криптономикону», в котором действуют и прямые потомки «барочных» персонажей, и загадочный Енох Красный. Собственно, сам «Криптономикон», как изначальная книга шифров, появляется стараниями одного из героев «Ртути» — первой книги цикла.
История как метароман является бесконечным сюжетом, не знающим финалов. И «Барочный цикл» описывает часть этого вечного становления.
Сергей МАКСИМОВ
Рецензии
Андрей Валентинов
Век-Волкодав
16 лет — серьезный временной диапазон для любого литературного произведения. Андрей Валентинов со свойственной ему основательностью довел до конца очередной триптих своего продолжительного цикла.
Многое изменилось с тех пор, как свет увидела дебютная трилогия «Око силы». Погружаясь в сюжетные хитросплетения «Века-волкодава», бывалый читатель непременно отметит, какая пропасть лежит между стартовыми вещами автора и его новой работой. Сегодня Валентинов легко поддерживает масштабное многофигурное повествование, успевая и за персонажами присмотреть, и антураж нарисовать. Приятно взглянуть на главных героев: товарищ Кречетов и кавалерист-девица Ольга Зотова получились на славу — яркие, живые. Избавился автор и от своей резко обозначенной нелюбви к «краснопузым». Перед нами не политический памфлет, а книга о людях — добрых и злых, ужасных и отстраненных. Писатель, продолжая творить, вышел за кулисы созданного мира.
Проблема финальной книги в том, что она финальная. Для промежуточной вещи цикла — самое то. Нескучная история, сдобренная стихами и восточной мистикой, читается легко и увлекательно, но течет слишком ровно и не желает заканчиваться. Дело здесь не в профессиональных качествах А.Валентинова. Похоже, что за столько лет у эпопеи возникла анима. В определенном смысле произведение начало жить самостоятельно. Это и хорошо, и плохо. С одной стороны, читатель с удовольствием примет еще одну трилогию, с другой — освободиться от навязчивого мира автор может, только взявшись за жесткие меры. Головы начинают падать ближе к развязке и делают это столь прытко, что невольно опасаешься: не устроит ли автор сгоряча под занавес геноцид всем героям разом.
Этого, однако, не происходит. Кровавый эндшпиль перетекает в пространный эпилог, в котором уже зреет зерно новой эпопеи.
Николай Калиниченко
Лоис Макмастер Буджолд
Криоожог
НФ-сага о жизни лорда Майлза Форкосигана, обаятельного калеки, ставшего сначала адмиралом наемников, а затем одним из наиболее важных политиков империи Барраяр, была начата американкой Л.М.Буджолд еще в 1986 году. И вот новый роман цикла.