«Если», 2012 № 03

Прежде чем ответить, Малянов подергал железную дверь, однако та не поддалась. Чуть выше ручки он разглядел панель кодового замка, а кнопки звонка нигде не было. Тогда он забарабанил в дверь кулаком, но никто не отозвался.

— Ты что-нибудь видишь кроме стены? — спросил он. — Хоть что-нибудь?

Некоторое время оба молча озирались, выискивая хоть какой-то намек или подсказку, которая помогла бы решить проблему. Наконец Миранда неуверенно сказала:

— Тут, на стене какие-то каракули…

— Какие? — сердито спросил Геннадий, чувствуя себя полным идиотом.

— Кажется, цифры. Написаны на стене краской из баллончика.

— Продиктуй, — потребовал он. Миранда стала называть цифры, а Геннадий вводил их на дисплей замка. Наконец послышался щелчок, дверь отворилась, а перед Мирандой вспыхнула новая дорожка-указатель.

Лицом к лицу Геннадий встретился с ней только спустя неделю. За это время оба познакомились с десятками игроков-аборигенов, среди которых были и бывший школьный учитель, и целая команда заросших колючей щетиной рыбаков-сквернословов, и разочаровавшиеся во всех и вся программисты, и недоучившиеся студенты. Геннадий с Мирандой даже посетили несколько заводов и ферм этой новой параллельной реальности, которая отстояла так же далеко от Ривет Кутюр, как та — от нормального Стокгольма.

Обитатели Оверсэтча предпочли порвать с обществом и, плюнув на все, удалиться в виртуальный мир. Многие их них отказались от прежнего гражданства, как сделала это сама Миранда, после того как вышла замуж за инженера-механика из Каскадии. Ее муж занимался строительством ветровых электростанций, обеспечивавших Каскадии полную независимость от энергосистем обеих стран, к которым формально относились составлявшие сверхгород мегаполисы. Сама Миранда работала на одной из «вертикальных ферм» — огромном, длиной в целый квартал небоскребе, от первого до последнего этажа приспособленном для выращивания сельскохозяйственной продукции на основе гидропоники и других новейших агротехнических методов. Один такой небоскреб мог прокормить пятьдесят тысяч человек, а он был далеко не единственный. Гигантский сверхгород стремился к полной автономии и самообеспечению, готовясь окончательно перерезать тонкую пуповину, связывающую его с североамериканской экономикой, и Миранда вполне логично отказалась от американского гражданства. Но в Оверсэтче все было куда серьезнее.

Если раньше Геннадий и Миранда передавали письма и посылки от одного великого герцога Заклепки к другому, то теперь игры стали куда сложнее и запутаннее. В Оверсэтче были своя экономика, свои организации и внутренние правила, однако узловые элементы этого эфемерного мира появлялись и исчезали в течение считаных часов. Реальные учреждения, фирмы, города и страны — все это были аттракторы Оверсэтча. Именно на них была завязана и к ним сходилась вся разнообразная человеческая деятельность, однако в каждый момент времени динамическое воздействие семи миллиардов людей искажало большинство узлов Сети до неузнаваемости. К примеру, Ай-Би-Эм, оставаясь вполне конкретным юридическим лицом, могла в течение дня менять размеры активов, местонахождение и иные свойства. То же самое относилось и к любому другому экономическому или политическому субъекту.

На карте Оверсэтча, в отличие от других игр, были нанесены только аттракторы. Кроме того, это была так называемая «моментальная» карта, постоянно меняющаяся и обновляющаяся на основе непрерывного интернет-анализа, показывавшего, в каком состоянии находится тот или иной действующий субъект в каждый конкретный момент. Эта-то карта и называлась IT 2.0. Геннадий довольно быстро привык к необходимости каждое утро просматривать списки появившихся за ночь новых государств, получавших уникальные, запоминающиеся названия вроде Дональд-Дакии или Брилбинтии. Между этими временными субъектами игроки перемещали значительные финансовые и материальные ресурсы, и если в какой-то части мира день подходил к концу, то в другой он только начинался, так что игровой процесс фактически не прерывался ни на минуту, хотя в каком-то конкретном месте мировой сети игровые искажения могли исчезать. Тогда на карте снова возникали Великобритания, «Гугл» и Евросоюз.

— Все-таки это очень похоже на старую «Дипломатию», — сказала как-то Миранда. — На «Дипломатию», в которой карта мира постоянно меняется.