«Если», 2015 № 01

— Пертурбационный маневр, — знай себе бормочет муж непонятные слова и вроде ко мне обращается, а сам на меня и не смотрит. — Знаешь, Луна может нас дополнительно разогнать. Держу пари, половина участников так и поступит. Раньше вообще к Марсу через Венеру летали, когда двигатели были слабые… Но если мы основательно наляжем прямо со старта, то обойдемся и без Луны, правда, налечь придется как следует…

— Ау! — кричу ему. — У тебя жена есть, между прочим!

Уставился он на меня, моргает.

— Конечно, есть, — согласился наконец.

— У тебя жена что надо! — продолжаю кричать. — Ты хоть замечаешь, что я уже о красных сапожках вообще не говорю?

— Только что сказала, — заметил он, и, надо признать, резонно заметил. Ну, тут я ему и выдала все, что у меня накопилось!..

Поссорились, словом. А как иначе? Запряг — это хорошо, поехал — еще лучше, превратился в реактивный снаряд — совсем здорово, но должен же кто-нибудь и мешать лететь реактивному снаряду! Если все время гладить мужчину по шерстке, ему скучно делается, и тогда он от скуки учудить что-нибудь может. Два дня мы друг на друга дулись, я даже заявила, что ни в каких гонках участвовать не стану, а на третий день муж не выдержал, извиняться начал. Ух ты, мой ненаглядный! Конечно, я покобенилась, а потом простила. Виновата-то я, но знаю давно и твердо: признавать это нельзя ни в коем случае. Если уж мужчины — я говорю о тех, кто хоть чего-то стоит, — ставят женщину на пьедестал, то круглая дура та, которая сама с него слезет.

Незадолго до старта мужу пришлось сгонять на Противовес — там техники в присутствии владельца и человека от жюри ставили на яхты всех участников гонки специальную аппаратуру, чтобы уравнять шансы и устранить мухлеж.

Вернулся сумрачный: говорит, что сразу две его гениальные задумки пошли псу под хвост. Интересно, какие. Насчет шевеления ушами или, может, моргания?

И вот наступил день старта.

Сборы, суматоха, нервы и все прочее. Пока ехали на Противовес, я прочла кое-что о прошлогодних гонках, об их победителе Льюисе Симпсоне, о пойманном им и доставленном чуть ли не в последнюю минуту астероиде, но что мне эти цифры? Не наглядно.

— Два миллиона тонн — это много или мало? — спрашиваю моего любимого и ненаглядного.

Он догадливый, сразу понял, о чем я.

— Зависит от класса астероида, — отвечает. — Ну, если силикатный, то это где-то… м-м… метров сто в поперечнике или чуть больше.

— Всего-то?

— Всего-то. Ты прикинь его инерцию, дистанцию гонки и мощность наших движков, а уж потом морщи нос.

— А ты не умничай! — отвечаю. — Какие еще бывают астероиды, кроме силикатных?

— Ну… их много классов. Бывают углистые, они непрочные, нам такие не годятся, а остальные в общем-то силикатные, только силикаты в них разные и содержание металлов тоже.

— А чисто металлические?

— Наверняка есть и такие… А зачем тебе?

— Золотые есть? Вот бы поймать такой астероид. Тогда и в гонках участвовать не надо.

Посмотрел он на меня, поморгал и вдруг как расхохочется! Обидно, между прочим.

— Мечтай, — говорит. — Мечтать — дело полезное. Только учти: любой загарпуненный нами астероид является собственностью МКА. Я подписал об этом бумагу.

— Но я-то не подписывала!

— Не имеет значения. Подпись они требовали ради проформы. Даже если бы существовал золотой астероид, на Землю ты его никак не опустишь, а в космосе тебе от него какой прок?

Ну чисто лектор! Логикой давит.

Злюсь.

— Ладно, — говорю, — а как мы его гарпунить-то будем?

Он глаза вытаращил.

— Я думал, ты читала правила…

— А я думала, что ты мне расскажешь. Валяй начинай, все равно делать нечего.

Тут он посмотрел на меня так, словно всю жизнь был уверен, что у женщин не бывает никакой логики, а теперь вдруг ее обнаружил. Хотя — почему «словно»? Так оно и есть, а если женская логика мужчинам недоступна, то это их проблемы.

— Сначала столбим астероид, сбрасываем на него заявочный радиобуй. Это надо сделать раньше всего. Затем вплавляем в поверхность двигательный модуль с запасом топлива. Дистанционно управляя вектором его тяги, тормозим вращение астероида…

— Так они еще и вращаются?

— Нет, — говорит он с ядом после долгого вздоха, — они не вращаются и не летают по орбитам. Они неподвижно висят и ждут, когда их загарпунят. А самые послушные подплывают к тебе сами, стоит лишь высунуться из яхты и поманить их пальчиком.

— Дурак! Продолжай.

— Ну, словом, дальше остается самое главное. С противоположной стороны астероида вплавляем анкер, куда крепится фал, рассчитываем траекторию и начинаем работать. Главную тягу обеспечит тот двигательный модуль, что на астероиде, а наша задача — помогать ему по мере сил и корректировать курс.

Лектор! Ну точно лектор!

Нет, приятно, когда у тебя муж умный. Лишь бы не умничал.

— А какой у нас стартовый номер? — интересуюсь.

— Шестьдесят седьмой.

— Фигово.

— Это еще почему? — удивляется муж.

— Сумма цифр — тринадцать. Несчастливое число. Это ты нарочно такой номер взял?

— Какой дали, такой и взял. Между прочим, шестьдесят семь — простое число, и мне это нравится. Можешь считать, что это хорошая примета.

— Да? А сколько всего яхт в гонке?