Как вообще может происходить контакт с внеземным разумом и что следует понимать под контактом? Разумно выделить два онтологических аспекта контакта:
Можно выделить еще социальный аспект, но здесь возникает сразу множество философских вопросов: «А стоит ли? Нужны ли мы нам? Нужны ли они нам? Нужны ли мы им? Любят ли инопланетяне землян, и если да, то как они их любят? Является ли гуманность (в широком смысле) неотъемлемым свойством высокоразвитого разума, или разум принципиально жесток в силу каких-то общих эволюционных законов? Принесет ли контакт человечеству пользу или вред, независимо от того, гуманен или жесток иной разум, но в силу особенностей разума человеческого?» Поэтому оставим социальный аспект контакта социологам и философам и сосредоточимся в основном на технологическом и немного на конспирологическом аспектах.
В обоих случаях контакт может быть активным и пассивным. Пассивный контакт предполагает установление факта существования внеземного разума и изучение его деятельности без возможности вмешиваться в ход контакта. Возможно, расшифровку некоего «месседжа», но без возможности отвечать на него или задавать вопросы. Активный контакт предполагает возможность влияния на процесс взаимодействия: обмен сообщениями и иные формы общения. Очень хорошей является аналогия с естественными науками. Экспериментальная физика — активная наука, мы можем сами задавать условия эксперимента. Наблюдательная астрономия — наука пассивная, мы не можем по своему усмотрению изменять исходные условия эксперимента, а только пассивно наблюдать то, что удается увидеть.
Но поскольку в случае активного контакта у нас не возникло бы сомнений в том, что он происходит, в дальнейшем речь пойдет только о пассивном контакте.
Футурологическая ограниченность
Встречаются две планеты.
Одна жалуется другой:
— На мне, похоже, цивилизация завелась, ты не знаешь, что с этим делать?
— Не бери в голову. У меня такое было пару миллионов лет назад. Прошло без следа.
В большинстве, если не во всех попытках спрогнозировать развитие цивилизации вообще и человеческой цивилизации в частности присутствует одна фундаментальная проблема: современные средства практической футурологии могут форматировать прогностический горизонт в пределах десятилетий, в крайнем случае — столетий. Любой гипотетический тысячелетний прогноз будет выглядеть странно на фоне миллиардов лет существования Вселенной. Наша футурологическая ограниченность не позволяет оценить развитие человеческой цивилизации даже на «смехотворно короткий срок», скажем, какой-нибудь миллион лет.
Первостепенная задача, возникающая при любом прогнозировании, это вычленение и формулирование «сверхдолгоиграющих» тенденций. Веселая история про сферического коня в вакууме отражает очень важный императив работы: прежде чем начинать заниматься какой-то задачей, необходимо абстрагироваться от всех несущественных деталей. Отделение существенных деталей от несущественных является первым шагом в построении любой модели. Что действительно существенно для долгосрочного прогноза развития цивилизации?
Возможно, парадокс Ферми возникает исключительно от того, что мы пытаемся найти в космосе самих себя. Причем на той же стадии развития. Перефразируя Конфуция: трудно найти черную кошку в черном космосе, особенно если ее там нет. Но откуда такая уверенность, что искать следует именно кошку? Может, стоит поискать сферического коня?
Qui quaerit invenit
Природа проста и не роскошествует излишними причинами вещей.
Так что же мы должны искать? Давайте посмотрим на историю не человеческой цивилизации, а всей жизни на планете Земля. Существует ли какой-нибудь измеримый параметр, который монотонно изменяется на протяжении миллиардов лет?
Да, такой параметр есть. Вся известная нам история жизни на Земле — это история ее усложнения. Природа проста. «Нет ничего более простого, чем звезда», — заявил однажды астрофизик Артур Стэнли Эддингтон. А вот человек сложен. Если рассматривать появление разума и цивилизации как очередной виток эволюции, то мы приходим к выводу, что главный продукт, производимый цивилизацией, это сложность. А сложность поддается измерению: ее, например, можно рассматривать как величину, обратную энтропии.