«Если», 2015 № 05

Это была мудреная конструкция из палок, тросов и натянутых между ними полотнищ, по виду — из металлизированной ткани. Величиной она была с трехэтажный дом. Но из нее никто не вылез.

Корнейчук и Вася глядели на нее из малинника и недоумевали. А вот шестиногие гости подошли к ней, разглядели, посовещались и начали быстро-быстро разбирать.

— Что это они затеяли? — спросил озадаченный Вася.

— По-моему, строят навес…

— Так они тут жить собрались?

— Похоже на то. Ты прав — надо убираться. И вызывать сюда МЧС. Пусть они разбираются.

— Да! Да!..

Странный скрип заставил их замолчать. Скрипело совсем близко.

— Вась, глянь, что там, — велел Корнейчук. И Вася на четвереньках пополз смотреть, хотя мог ответить прямо: чего командуешь, ты мне больше не начальник, смотри сам.

Мгновение спустя зашуршали кроны ближних осин.

— Ни фига себе… — прошептал Вася.

Дерево стало крениться.

А потом раздался тихий и проникновенный вой.

Решив, что пришли волки, которых вообще-то в этих краях уже лет полтораста не видели, Вася вскочил на ноги, чтобы убежать, и увидел за кустами полянку, на которой хозяйничала лиловая рыба. Она согнула одну крепкую осину, как-то зацепив ее верхушку за пенек, и плыла по воздуху к другой, с тем же намерением. При этом рыбина скорбно подвывала, а черная загогулила с пропеллером сидела на пне и молчала.

Вася вернулся к Корнейчуку и доложил, что рыба спятила. А Корнейчук уже вроде с ней даже подружился. Очень ему не понравилась эта рыбья деятельность, и он пошел разбираться.

Интуиция не подвела — рыба затеяла самоубийство. Она уже привязала левую заднюю лапу к верхушке согнутой осины и теперь накидывала петлю на правую, чтобы, затянув узел, прицепить ее к другой осине.

Корнейчук, собравшись покинуть бизнес и семью, снарядился отлично. У него висел на ремне дорогой лезермановский мультитул, в котором было все для лесной жизни, включая стропорез.

Он вовремя перерезал тонкие шнуры, которые неизвестно где раздобыла рыба — возможно, вытащила изо рта, как и все свое имущество.

— Ты что ж это творишь?! — строго спросил Корнейчук, — Умом тронулась… тронулся… тронулось?.. Жить надоело?

— Жить надоело, — ответила загогулина. — Жить нельзя. Перед смертью спел и ухожу.

— А почему?

— Жить нельзя. Не имею права.

— Что ты натворил?

Загогулина сразу не ответила.

— Мало слов, — наконец сказала она. А рыба закрыла глаза кулачками. При этом внутренности завели хоровод.

В небе загудело, Корнейчук и Вася задрали головы. Прямо в озерцо летел серый шар с черными пятнами. Рыба тихо взвыла.

— Слов мало, говоришь? Сейчас их будет много, — грозно сказал Корнейчук. — Кто все эти? Какого беса они тут, в лесу, ищут?

— Не имею права жить, — ответила рыба. — Нужно уйти.

Из кустов выскочил шестиногий гость. Видимо, он уже имел дело с черной загогулиной, потому что именно к ней обратился с гневным писком. Загогулина ответила скорбно и жалостливо. Шестиногий повернулся к Корнейчуку, как-то сразу определив в нем главного, присел на всех ногах сразу и тихо зашипел. Теперь уже было понятно: это он обращается с уважением. Потом сердито запищал, адресуясь к рыбе, и протянул когтистую лапу. На лапу опустилась загогулина, шестиногий повозился с ней, настраивая и регулируя, и она тут же перевела его писк на понятный Васе с Корнейчуком язык.

— Мы не принесли зло. Мы шли по норе, нора привела сюда. Мало слов. Дайте ваши слова.

— Как?!

Шестиногий показал на Васину голову, потом на свою.

— Вася, делай, как он скажет, — велел Корнейчук.

— Да он меня на тот свет отправит!

— Невелика потеря.

Шестиногий позвал товарищей, все вместе они соорудили из Васи, черной загогулины и двух аппаратов в серых металлических кожушках инструмент для передачи информации. При этом рыба всплескивала хваталками, стонала и пыталась нагнуть осину, но Корнейчук показывал ей увесистый кулак и даже скалился, подражая оставленному дома коту. Это действовало.

Слов в Васиной голове оказалось много, но не все годились для научных объяснений.

— Вот этот раздолбай, — сказал Вася, указав на рыбу, — из озера Двух молодых. У них есть хреновина, чтобы прогрызать нору. Нора нужна, чтобы быстро лететь из одной системы в другую, насквозь, а не тащиться через всю эту хрень. Нора идет насквозь. От нас — к ним, и быстро. Они продают хренотень, чтобы мы попали в нору и шли по ней. Они отвечают за маршрут. Какого хрена оказалась на маршруте ваша планета — непонятно. Виноват — он! Он делал маршрут. Он нахреначил!

Рыба шлепнулась на пузо и лежала без движения.

— Ну, с кем не бывает, — вздохнул Корнейчук, которому рыба успела понравиться, — То есть он время, что ли, неверно рассчитал? Эта ваша нора должна была пройти через Солнечную систему мимо нашей Земли? А уперлась в Землю?

— Ты правильно понял, — подтвердил Вася, бессмысленно глядя мимо Корнейчука на полудохлую елку.

— Так…

Говорят, лень — двигатель прогресса. Но бывают и другие двигатели — например, жалость.