«Если», 2015 № 02

— Хорошо ещё, что это беспилотник был, — с умным видом вякнул кто-то из-за холодильника, — А то бы и череп потомка на шест водрузили.

— И никакого эдипова комплекса!

— А при чём тут Эдип? Он же не сына, он отца убил…

А, думаю, вон в чём дело… Беспилотник. Да и с беспилотником прикольно: сидишь перед монитором, джойстиком шуруешь, а беспилотник за тебя всем чертей даёт…

А вокруг уже галдят о героических грядушках: дескать, себя не щадят, проникают к нам, бандитам, ради нашего же блага. Оказывается, и не воюют они с нами вовсе, а гуманитарную помощь оказать пытаются. Они, говорят, эти… соционавты… Я тихонько папку спрашиваю: а кто такие соционавты? А он мне так же тихонько в ответ: обществолазы… Всё равно ничего не понял. Но ляпнуть такое на уроке — точняк из старост вылетишь… Знаем мы эту их гуманитарную помощь — Мундыч мне в прошлый раз всё подробненько растолковал…

Тут я кое-что сообразил. Проникают… То есть всё-таки как-то проникают… Насторожился, начал по-шпионски глазами водить. Да нет, вроде никто из себя ни заику, ни глухонемого не корчит. Значит, все свои, предатели. Хотя сидел там в углу один такой тихий-тихий, но он потом самым громким оказался.

Наконец, бабусе надоело, видать, что про технику одну талдычат, — тоже встряла:

— Наш-то, — пришепётывает, — видный палеолитический деятель что вчера отчинил! Так прямо на весь эфир и объявил: дескать, люди будущего настолько выродились, что даже родным языком не владеют…

— И правильно делают! — брякнули из угла. — Владеть языком — пережиток каменного века!

Примолкли, уставились. А тот, что брякнул, разгорячился, вскочил, руками стал размахивать.

— Великий Свифт! — кричит. — Всё предвидел! Всё! Вспомните путешествие Гулливера на летающий остров Лапуту! Как у него там беседовали истинные учёные? Чем они оперировали? Названиями вещей? Нет! Самими вещами!.

— Этак вещей не напасёшься, — ехидно заметил кто-то с подоконника.

— A-а?. — злорадно протянул вскочивший, — Громоздко, да? Хлопотно, да? — осёкся, подумал, сел и вроде бы малость успокоился. — Согласен… — с сожалением выдавил он. И тут же снова вспылил: — Но вещи-то всё компактнее, всё легче становятся! Посмотрите на молодёжь! А это ведь, между прочим, будущее наше! Покажет один другому новую фенечку — и всё без слов понятно…

— Тогда уж проще деньги с собой носить, — продолжали подкусывать с подоконника. — Или кредитную карточку. Как ни крути, эквивалент вещей…

— Зря смеётесь! Истинная роль денег нами до сих пор не осознана! Деньги — не только синтез духовного и материального, это ещё и смысловая единица. Скажем, в ресторане, в магазине — да где угодно! Не надо никакого языка — достаточно купюры и жеста…

Огроменная бабуся в очках сидела и слушала всё это малость прибалдев. Потом шевельнулась, заморгала, пришла в себя.

— Да-да… — сообразила. — Мир есть текст…

Тот, что в углу, уставился на неё в восторге и снова вскочил.

— И наконец! — взвизгнул он, — При всей своей гениальности, смартфона Свифт не предвидел! Сами подумайте! Зачем вещь, если есть изображение вещи? Уже сейчас мы вполне способны отказаться от бессмысленного сотрясения воздуха словесами…

— Бессмысленного? — опять уязвили с подоконника.

— Да! В большинстве случаев. И сейчас, кстати, именно такой случай… Я имею в виду эти ваши замечания, уважаемый Будильник. Привыкли там у себя на форумах троллить…

Будильник? Так вот он какой, Будильник! Если это, конечно, тот самый… Стал я к нему приглядываться. Дядечка как дядечка, с бородкой. Но языкастый… Всех сажает! С мамкой только моей справиться не может…

— Событие!. — надрывается тот, из угла. — Событие, изложенное словесно, перестаёт соответствовать самому себе, даже если оно изложено в жанре протокола… А вещь не обманет!

И началось! Гвалт — как на митинге. Места мало, вот-вот залепят кому нечаянно. Одному, кстати, залепили. Удивился, ощупал физию и говорит растерянно:

— Это как-то даже… не дискурсивно…

Не услышали его — шумно было. Я-то думал, грядушечники хотя бы друг с другом мирно живут, а они вон чего…

— Господа будетляне! — вопит та тётенька, что поначалу вокруг бабуси увивалась, — Да прекратите же! Что вы тут устроили? Не уподобляйтесь прошкам!.

Мы с папкой сидим помалкиваем. Поставили перед нами чай и ликёр — другим-то не до того. Смотрю, на боку холодильника плакатик прилеплен:

«Будущее может занимать только опасных мечтателей; негодяй же довольствуется тем, что составляет насущную задачу дня!»

Ничего себе, думаю. Это кто ж такое сказанул? Присмотрелся, а там внизу в скобочках: «М. Е. Салтыков-Щедрин».

Тоже, наверное, грядушечник какой-нибудь.

А за папкой я так и не уследил. К чаю он, конечно, не прикоснулся, а ликёр почти весь выпил. Ну всё, думаю, пора вести домой, покуда никто не заметил… Не заметили. Даже на то, что мы уходим, внимания не обратили.

Свёл я папку по лестнице, вывел на улицу. Идёт — ноги под ним гуляют, а сам пальцем грозит тротуару.

— Так и запомни… — внушает, — Отец твой — мужчина с критическим складом ума…

Глава 6,