«Если», 2015 № 03

Вернор Виндж пишет:

«Сильное сверхчеловечество будет не просто разогнанным до большой скорости эквивалентом человеческого ума. Трудно сказать, чем именно сверхчеловечество будет, но разница, вероятно, будет глубокой. Представьте себе ум собаки, работающий на огромной скорости. Дадут ли тысячелетия собачей жизни хотя бы один человеческий инсайт?»

Перевод Алексея Турчина

Наталия Андреева АНДРОИДЫ В ОКНАХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ

_{/экспертное мнение}

_{/гуманитарные технологии}

_{/сервисные роботы}

_{/андроиды}

Фантасты и футурологи уже многие десятилетия упражняются на тему одиночества (или неодиночества) человека и человеческого разума во Вселенной, а также спорят по поводу определения «человека» и «разума». А ведь ответ на вопрос может быть найден не в литературе и не в философских спорах, а в лабораториях и исследовательских центрах, решающих задачи робототехники. Любому нейрохирургу известно, что один из базовых парадоксов в изучении мозга и разума — это классическая рекурсия: факт того, что мозг и разум изучают сами себя. Поэтому искусственно сконструированный разум, встроенный в оболочку, которая неотличима от человека, — это реальный водораздел между прошлым и будущим, способ переосмыслить понятия «человек», «человеческое» и «разум». И главное, надо помнить, что искусственный разум — один из величайших страхов человечества…

Любое обсуждение социальной робототехники — то есть роботов, органично включенных в общество и неотличимых от людей, — неизбежно упирается в вопросы восприятия андроидов людьми. В человеческом отношении к условно-машинным объектам вообще довольно много противоречий, открытых и скрытых страхов, неумеренного энтузиазма и столь же неумеренного скепсиса. Между тем, по всему миру группы исследователей работают над технологиями социализации роботов, от обеспечения двигательных функций, аналогичных человеческим, до распознавания андроидами человеческих эмоций. И если технологические аспекты создания гуманоидных роботов описаны и более-менее понятны (сенсоры и датчики, алгоритмы работы в любых непредвиденных ситуациях, мехатроника и пр.), то социальные последствия появления андроидов пока описываются исключительно в рамках сценария «роботоапокалипсиса». Поэтому не мешало бы задуматься о том, как именно будет происходить включение андроидов в общество. Если вообще будет.

Очевидно, что на формирование отношения к андроидам прямо повлияют «страшилки про андроидов», многие из которых существуют уже сейчас. Самую большую роль сыграет страх, широко представленный в научно-фантастических книгах и фильмах, а именно — страх перед бунтом андроидов, мечтающих заместить собой «настоящих людей» (можно подумать, что восстание неантропоморфных роботов, которые жаждут уничтожить человечество, хоть чем-то лучше!). Значимость страшилки, как это ни печально, связана с тем, что в ней есть рациональное зерно. На заре палеолита (или мезолита, не суть важно) людьми — то есть «своими» — считались только члены племени; все остальные были нелюдями. И базировалось все это на банальной задаче выживания. С течением времени мало что изменилось, разве что дубинки сменились огнестрельным оружием или записями в социальных сетях. Статус «другого» (или «чужого») получали и получают христиане, мусульмане, язычники, граждане сопредельных государств, мигранты, представители сексуальных меньшинств, соседи по лестничной клетке и вообще любые реальные или воображаемые существа, которые зачастую не вписываются в узкие и ограниченные представления отдельных людей об опасном и безопасном.