«Если», 2016 № 03

С другой стороны, расхожее определение «интеллекта» — это то, что люди не могут объяснить (а следовательно, реализовать инженерно «в железе и софте»). Арифметика была высокоинтеллектуальной когда-то. После арифмометров «Феликс» перестала таковой быть, ушла в общественные низы. Шахматы были интеллектуальным видом спорта, ушли в область цирковых достижений из книги рекордов Гиннеса, равно как и го. Художественный вкус перестал быть признаком интеллекта, равно как и умение читать. Яндекс, Гугл, Фейсбук и многие другие дата-центры стали переводчиками — не высокооплачиваемыми, конечно, но много ли выпускников школ и даже вузов могут переводить на таком же «плохом» уровне? Особенно если учесть, что переводить приходится отнюдь не только с английского и на английский, но и с какого-нибудь фарси на суахили. Мир-то большой! Когда-то давным-давно Билла Гейтса упрекали, что его операционная система содержит недопустимо большое число ошибок, она плохая! Он отвечал, что «зато она самая дешевая на рынке». Машинный разум хорош тем, что он необязательно должен быть лучше человеческого. Отнюдь. Он должен быть прежде всего дешевым и быть доступным повсеместно.

_{Арифмометр «Феликс» — самый распространенный в СССР механический калькулятор, выпускавшийся с 1929 по 1978 год.}

Опять же компьютеры быстро учатся. Буквально: они учатся, а не программируются. В этом основная разница, это отличает интуитивное понимание «чувствующих существ» от существ программируемых. Чтобы программировать программу-переводчик, нужно было десяток человеко-лет на каждый язык. Современная программа-переводчик выучивает по языку за ночь — не качественно, зато быстро и дешево. Через год программа-переводчик станет лучше, но останется такой же дешевой. И будет выучивать язык так же быстро, а то и еще быстрее.

Даже искусственность интеллекта оказалась не важным признаком, поэтому сейчас все чаще различают человеческий и машинный интеллекты, а не естественный и искусственный. Инженеры систем машинного интеллекта (они же — системы машинного обучения, которые сначала рожают… тьфу, делают, а потом долго учат) заняты сейчас тем, что машинные интеллекты будут проектироваться и обучаться дальше уже не только и не столько людьми, сколько компьютерами. Впрочем, слово «будут» в этой сфере лучше уже не использовать, это уже происходит, хотя еще и не во всех лабораториях. И это инженерные лаборатории условного Эдисона, а не научные лаборатории условного Эйнштейна.

Кто-то при виде ножа думает о колбасе, кто-то об убийстве. Кто-то при виде ИскИна думает о безлюдной земле, кто-то о симбиозе роботов и людей. Думайте, думайте. Все одно не угадаете: будет симбиоз нелюдей и нероботов. Точнее, не симбиоз, а биоценоз — совместная жизнь многих и многих видов. Нет, там «и биоценоз тоже» — ибиоценоз, потому что на биоценоз накладываются еще и техноценозы. Да, будут геоибиоценозы, которые будут сочетанием геотопов и биоценозов. Ах, и гео- тут тоже устарело, обитатели Земли выходят за ее пределы. Так что «и геотопы тоже» — игеотопы. В мире ближайшего настоящего будут игеоибиоценозы, в которых подразумевается присутствие в том числе неземных топов и небиологических тварей. Цветущая сложность, цветущая жизненность. Про цветущую смертность я писать не буду. При виде ножа я лично думаю про колбасу, апокалиптические сценарии всегда найдется кому написать.

_{Как сказал Ян ЛеКун (глава лаборатории искусственного интеллекта Фейсбука), «если нам в голову придет какая-то по-настоящему хорошая идея, через месяц она окажется доступной полутора миллиардам человек во всем мире».}

Итак, ибиоценозы во всех игеотопах: что там происходит? Ничего необычного: рутинная эволюция, рост разнообразия форм жизни и нежити, рост разнообразия проявлений «интеллекта», по-всетварное и повсеместное индивидуальное и коллективное «творчество» — что бы ни означали эти уже порядком стертые слова.