«Если», 2016 № 03

Этот пятидесятимильный отрезок автострады 64 в Оклахоме — одна из самых прямых и однообразных дорог во всем мире. До горизонта вдоль нее тянутся заброшенные, раздавленные затяжной засухой поля и ранчо. Здесь не встретишь и намека на город вплоть до Гаймона (население 12 012 человек). Я смотрю вверх. Небо усеяно шипами звезд, слишком тусклых, чтобы их можно было разглядеть в больших городах, жители которых полагают, что все знают лучше всех.

Изредка мимо нас проносятся грузовики, разрезая ночную тьму светом фар и обдавая наши лица едкими сухими порывами ветра. Я чувствую тупую боль в груди. Может, съел что-то не то. Но скорее дело в том, где я сейчас нахожусь и зачем.

Мы с Джеком запахиваем пиджаки плотнее и идем к придорожному памятнику.

— Карсон, я вернулся, — говорю я деревянному кресту, укутанному ветвями пластиковых цветов. Вот уже пять лет я приезжаю сюда каждый год.

Джек ставит рядом с крестом упаковку баночного пива.

— Привет, дядя Карсон.

Какое-то время мы молчим.

Я смотрю на часы. Циферблат не светится в темноте, поэтому разглядеть его непросто. Грузовик «Центиллиона» примерно в двадцати милях от нас, если не нарушает расписание. Разумеется, он не нарушает.

— Ты единственный из моих знакомых, кто все еще носит часы, — говорит Джек.

— Старого пса новым трюкам не научишь, — отвечаю я. Смотреть на экран мобильника, чтобы узнать, который час, кажется мне чем-то… неправильным. — Давай слегка приберемся здесь, и я повешу новую табличку.

* * *

Я стал дальнобойщиком благодаря Карсону.

— Это хорошая жизнь, — говорил он. — Люди могут покупать вещи с помощью телевизора, телефона или Интернета, но их покупки все еще нужно доставлять на грузовиках.

Полное здравого смысла суждение моего брата подразумевало, что кто-то должен быть за рулем этих грузовиков. У нас всегда будет работа.

Человек из Национального офиса профсоюза предупредил меня заранее.

— Но у нас контракт, — сказал я.

Я глава местного отделения. Моя работа — разбираться с плохими новостями.

— Ваш коллективный договор истекает через два года. Если к тому моменту беспилотные грузовики одобрят — можешь быть уверен, управление не продлит контракт.

— Вы всерьез считаете, что они попытаются нас заменить?

Я с трудом мог вообразить грузовики, которые управляют собой сами. Дальнобойщик имеет дело с сотнями тысяч непредвиденных обстоятельств, а мой телефон не способен даже сообразить, что я не хочу разговаривать со своей бывшей.

— «Центиллион» продвигает свои беспилотные автомобили уже очень давно, — сказал человек из профсоюза. — У них есть технология. Но пока есть и трудности. Непросто убедить твоих среднестатистических пригородных маму и папу уступить руль компьютеру и позволить «Центиллиону» каждую секунду знать, где они находятся. С другой стороны, подумай, что дадут беспилотные грузовики управляющим и акционерам компании: никакой зарплаты водителям; никаких обязательных остановок для сна; никаких неприятностей с наркотиками; более эффективный расход топлива и меньше несчастных случаев.

Я не поверил своим ушам.

— Меньше несчастных случаев?

— Именно. Они уже какое-то время проводят секретные испытания. Результаты подтверждают: беспилотные грузовики способны остановиться раньше, отреагировать быстрее и никогда не отвлекаются.

* * *

Табличка сделана из металла: белый фон, черные буквы. В свете фар проезжающего мимо грузовика видны суровые и печальные слова: «Удачи на дорогах! Мы скучаем, Карсон».

Мы с Джеком осматриваем траву вокруг памятника и находим несколько ржавых искривленных кусков металла. Все, что осталось после аварии.

— А что там с онлайн-курсами, на которые ты поступал? — спрашиваю я.

Джек хочет стать дальнобойщиком, но я велел ему подготовить запасной план.

Джек пожимает плечами. Бурчит:

— Не поступил. Да мне и не нравится сидеть перед монитором целыми днями.

Повышай квалификацию, говорят таким, как я. Не жди, что мир будет стоять на месте. Работа, мол, не исчезает, а просто меняется. Но если она меняется так, что я больше не могу ее выполнять, то в чем разница? Почему меня должна волновать польза экономике, если сам я при этом пострадаю?

Джек садится, открывает пиво, делает большой глоток. Сажусь рядом, но пиво не беру. Я за рулем.

Между тем боль в груди усиливается и ширится. Мне бы сейчас немного «Миланты» — хотя какой в ней толк, если боль — от скорби и нервов, взбудораженных предстоящим?

— Что стало с этой фермой? — спрашивает Джек. — Выглядит так, будто они ничего больше не выращивают.

— Не могут. Засуха, — отвечаю я. — Просто не эффективно. Семья, наверное, продала землю и переехала. Обычное дело в наши дни.

Признаю, Карсон искушал судьбу. Он плохо спал накануне — всю ночь выяснял отношения с Дарлин по телефону — и был, вероятно, не в лучшей форме.

Когда он выскочил на этот отрезок дороги, прямо перед ним резко остановился заблудившийся беспилотный трактор, у которого отключился GPS. Карсон пытался его объехать, но…

Позднее это внесли в протокол как человеческий фактор. Если бы за рулем вместо Карсона был «Центиллион», грузовик, вероятно, успел бы затормозить.