Если б я был русский царь

Слава богу, эти люди пока не являются проводниками того, что является сегодня стержнем идеологии современного исламского мира. В тот момент, как границы между современным мусульманским миром и опирающимися на него европейскими общинами и внешним миром разрушаются, эти общины становятся проводником всего, что взрывает изнутри сам мусульманский мир в странах, где они в настоящее время живут. Мусульманский мир находится сегодня в той же ситуации, в которой Европа была пять столетий назад в эпоху религиозных войн. Его разрывает война на уничтожение между суннитами и шиитами не менее кровавая, чем войны между протестантами и католиками. Это мир победоносной борьбы за власть радикальных религиозных группировок, которые заменяют собой государства. Не говоря уже о терактах, которые взрывают этот мир, завоевывающий себе пространство в Европе, попутно уничтожая европейскую цивилизацию и разрушая ее изнутри. Нужно ли это России? Сомнительно.

Нет ничего веселого в колониальных и религиозных войнах, в том, как Россия завоевывала свои провинции, как подавлялись национальные и религиозные движения в Советском Союзе. Но через эту кровь в стране было создано общество, в котором были разрушены внутренние стены. Между мусульманами России и остальным ее населением нет преград. Они женятся между собой, живут в одном мире, ходят на одну и ту же работу. В тот момент, как эти стены возникают вновь, возникают и зародыши будущих войн, погромов, розни и резни. Все, что может принести Ближний Восток на российскую территорию, – это восстановление ощетинившейся в межобщинном противостоянии стены, а внутри них – замкнутые враждебные всему окружающему анклавы. Взрывоопасные ячейки жесткой борьбы. Исламский мир раздирают чрезвычайные внутренние «нестроения», которые он проецирует на всю планету. Если еще большие нестроения Черной Африки замкнуты пока на самом Африканском континенте, все, что происходит в исламском мире, экспортируется вовне. Теракт 11 сентября – только маленькая иллюстрация того, что ждет планету в ходе притирок с современным политическим исламом. России этого пока удалось избежать, хотя стране достались Буденновск, «Норд-Ост» и Беслан. Посредническая миссия между цивилизациями хороша теоретически, если вы марсианин и, посредничая, не заразитесь религиозно-политической чумой, которой болеют те, с кем вы сотрудничаете в этом посредничестве. Если же вы в стремлении наступить на ногу такому нелюбимому соседу, как США, действуете по принципу: «Господи, пусть у соседа корова сдохнет, даже если у меня сдохнут обе!» – это как минимум глупо.

В третьем мире, о сотрудничестве с которым так много говорят эксперты, которым что «арабская весна», что кол на голове теши, Россию ждут как дойную корову и противовес Соединенным Штатам. По мысли лидеров тех стран, которые об этом говорят, пытаясь возродить в отечественном руководстве ностальгию по былому величию, Москва должна сцепиться с Вашингтоном, обеспечив местным «умным телям, которые двух маток сосут», возрождение игры, проводимой ими в 60 – 80-е годы. Игра была проста: ориентироваться на Москву до той поры, пока не удается переориентироваться на Запад. От России ждут, чтобы она стала бараном, который даст шерсть, шкуру, а потом ляжет под нож мясника, когда наступит время сосать молоко большой американской коровы. У стран нет друзей. Положительным моментом являются персональные отношения с конкретными людьми. В мире вообще много умных, талантливых, ярких людей, и многие из них испытывают к России теплые чувства. Те, кто окончил наши вузы, поскольку это было время их молодости, испытывают к месту, где когда-то учились, впервые распили бутылку водки или поцеловали девушку, где у них были друзья и драки на танцплощадках, нормальные человеческие чувства. Но стран, которые относились или относятся к нам хорошо, не существует по определению. Нам может симпатизировать или относиться с ностальгическими чувствами лидер страны, окончивший рязанское училище ВДВ или, как Асад и Мубарак, ВВС. Все прочее зависит от того, как устроена эта страна и как живет в ней население, открыта она или закрыта, современная или патриархальная, модернизируется или, как Египет, вступила в период необратимой деградации.