Если б не было тебя

– Ох ты, сатана! – выдохнула она и выхватила у Кати ребенка. – Врача, быстрее! – кинула она Юле. – Скажи, кровотечение!

Скоро в палату ворвалась всклокоченная переполошенная толпа – дежурный врач, миловидная светловолосая женщина, нянька с каталкой, медсестры. С Кати стащили халат, уложили ее и повезли. Она лежала, тупо смотрела в потолок и наслаждалась покоем, который нахлынул на нее. Ноги приятно гудели от усталости, тело блаженствовало, а мысли выскочили из головы и пропали.

Ее привезли в операционную, снова уложили на стол и опять стали выскабливать. Боль вернулась, но такая тупая и безразличная, что она едва доходила до сознания. Словно сквозь дрему.

– Вот черт, – слышала она сквозь полусон бормотание врача. – У Влада рука тяжелая. Зачем он полез?! Даже не его очередь была делать обход!

Скоро боль прекратилась. Яркий свет перестал бить сквозь веки. Женщина-врач ушла, остались только медсестры и нянька.

– Ну, все, – неожиданно ласково заворковала одна из них. – Давай-ка будем обратно на каталку перелезать.

Маша улыбнулась ей в ответ и попыталась приподнять голову. Голова, к ее изумлению, не сдвинулась с места ни на миллиметр. Маша попробовала еще раз. Безрезультатно. Она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Даже пальцы не двигались. Ее тело ей больше не принадлежало.

– Я не могу, – виновато прошептала она сухими как пергамент губами. – Не получается.

– И не надо тогда, не трать силы. – Испуганные медсестры многозначительно переглянулись.

Машу подняли и переложили. Как могла, она старалась помочь, но усилия ее ничего не меняли. Снова оказавшись в лежачем положении, Маша ощутила новый приступ блаженства – так хорошо, спокойно и безмятежно ей не было с того самого дня, как она узнала о беременности. Тело по-прежнему не слушалось, но она и не пыталась двигаться: ей все было лень. Мир отодвинулся на второй план, мысли растаяли. Остались только приятные ощущения бесчувственности и безвременья. С ними она и хотела остаться навеки.

– Мне холодно, – едва слышно проговорила она, когда ее переложили на кровать и воткнули в руку иглу капельницы, закрепив ее пластырем.

Тут же, как по волшебству, появилось несколько одеял, кто-то заботливо укутал ее с головы до пят. Только сейчас она заметила, что в палате необычайно тихо.

– Где мой ребенок? – безразлично спросила она.

– В детское отделение отвезли, – с готовностью объяснила нянька. – Там присмотрят. Не беспокойся.

Маша с удовольствием закрыла глаза и в первый раз с момента рождения ее дочери по-настоящему уснула.

Глава 8

К зданию аэропорта Катька плелась как на казнь. Позади надсмотрщицей цокала сбитыми каблуками мать. Такси, высадив их, тут же умчалось назад, в Прагу. Как же Катя завидовала ему! Водителя, наверное, ждет семья, любимые люди, а ее – никто. У отца теперь другая жизнь. Забыть, не думать о нем!

– Копытами шевели! – мать пихнула дочь тяжелой сумкой.

– Времени еще полно, – пробормотала Катя себе под нос.

– Чего ты там бубнишь?

– Ничего! – Катя резко обернулась и с вызовом уставилась в мутные глазки-щели.

– Ты как с матерью разговариваешь?! – Ленка, страдавшая от похмелья, мгновенно взорвалась. – Совсем распоясалась!

– Хватит, – девочка попыталась ее урезонить, – люди вокруг.

– А мне какое дело?! – Голос матери становился все громче: – Я сама знаю, чего хватит, а чего нет! Какого черта я только притащила тебя в эту Прагу?! Надо было ехать одной, развлекаться, ходить по барам! Какой прок лишние деньги тратить на безмозглых детей?! Все равно ничего не запомнят. А я притащилась с такой обузой! Думала, Витечка, предатель, увидит любимую дочку, и отцовские чувства взыграют! Вернется в семью. А ему на тебя насрать! Не нужна ты никому!

На последней фразе Лена противно по-бабьи завизжала. Катя вздрогнула и покраснела. Чуть поодаль уже замерла в любопытном напряжении стайка китайцев. Проходившие мимо люди осуждающе поглядывали на них.

– Заткнись, на нас смотрят!

– Ты мне будешь указывать?! Тварь! Больная! Ты меня достала! Зачем только я тебя родила?!

Катя с трудом проглотила слезы, комом вставшие в горле, и сорвалась с места.

– Стой, уродина! С тобой разговариваю!

Катя побежала быстрее.

– Это ты! Ты сломала мне жизнь! – Мать продолжала орать, даже когда дочь скрылась из виду.

Слова-пули с запаянной в них злобой били точно в цель. Прямо в сердце. Катька уже знала, что это из-за нее отец разлюбил Лену: беременность виновата в том, как отяжелели и обвисли у матери груди, раздулся живот, а на ногах вылезли страшные толстые вены. Миллион раз слышала, что ребенок превращает женщину в рабыню. Постоянно хочет есть, вырастает из обуви, одежды, а мать должна пахать как проклятая, только бы прокормить и одеть ненасытное существо. Катька помнила каждое слово из вечных обвинений, она ничему не удивлялась. Но оттого душевная боль не становилась меньше. Катя хотела исчезнуть, умереть. Лишь бы не возвращаться вместе с матерью домой…