Если боги за нас!

А через неделю мы покинули город, увозя с собой искалеченного пытками парня. А я наконец-то вздохнул спокойно после нашего отплытия. Что-то неуютно мне стало в Данциге. Словно со всех сторон каменные плиты давят и душат.

Дальнейшее плавание прошло без каких-либо тревожных происшествий, только время в походе тянулось, словно резиновое. После того как вошли в Псковское озеро, я вообще не покидал палубу. Душа рвалась домой. Или к жене, что вернее. Погода при подходе к устью Великой немного испортилась, плотный и крепкий ветер разогнал порядочную волну на озере. Половину парусов пришлось убрать, но скорость у нашего струга при таком ветре практически не упала.

Стоял наверху, пока окончательно не вымок и не продрог под резким пронизывающим ветром. Крутые волны смачно и глухо били в скулу струга, стараясь свернуть его с курса, вздымались вверх веером холодных брызг. Ветер радостно подхватывал их, бросал на одежду, свистел издевательски надо мной в канатах. В конце концов я не выдержал — замёрз почти до посинения, зуб на зуб не попадал, — и спустился в каюту. Переоделся, развесил мокрую одежду сушиться на вешалке и завалился на койку. Что-то у меня этот поход больше проходит в горизонтали. Старею, наверное, всё лежу да лежу, уже ямку в досках пролежал.

Прошли устье, прикрылись островами и деревьями — ветер заметно стих, волна улеглась, стала короче и мельче, струг пошёл ровнее. И скорость упала, пришлось все паруса ставить.

На судне шуршала команда, в который раз надраивала мокрую палубу, наводила порядок. Хотя казалось, куда уж больше — давно всё вылизано. А я снова поднялся наверх и занял место на носу. Так и простоял до самого города в одиночестве. Горивой снова не показывался на палубе и не вылезал из своей каюты. Послед… Послед всё раздумывал над моими словами и пока избегал меня.

Так что не успел струг подойти к берегу и притереться бортом к своему законному месту, а я уже перепрыгнул на причал и заторопился к воротам своей крепостицы. Отвечая на многочисленные приветствия встречных, отмахиваясь от пустых расспросов, торопился к терему. Взбежал на крыльцо, распахнул двери, шагнул через порог — никого, пусто в доме, только пылинки в солнечном свете клубятся. А где все-то? Где жена?

Прошёл в зал, присел к столу, провёл ладонью по столешнице. Услышал какое-то бренчание посуды на кухне, вскочил и распахнул туда дверь. Хоть кто-то в доме присутствует, сейчас мне всё и расскажет, куда боярыня подевалась.

Узнал со спины нашу повариху, Весею, склонившую голову над разделочным столом, кашлянул негромко. Та аж подскочила на месте от испуга, рукой с ножом отмахнулась. Неужели я так тихо в дом вошёл? Вроде бы и двери хлопнули на входе, и ногами протопал по полу, половицами проскрипел, а не услышала. Возраст, что ли, сказывается?

Обернулась, прищурилась на льющийся через открытые двери дневной свет, узнала и охнула:

— Боярин вернулся. А боярыни-то и нет. Увезли её.

— Кто увёз? Куда? Когда? — от неожиданной вести прислонился к притолоке.

— Да за реку с княгиней поехали на возке. Обещались к вечеру обернуться. Ой. А ты что подумал-то?

Да ничего я не подумал, ещё не хватало с поварихой своими мыслями и переживаниями делиться. Мало ли что могло в мою дурную голову прийти? Она у меня в последнее время слишком уж размышлениями увлеклась.

— Да ничего я не подумал. Ты вот что, собери-ка мне перекусить чего-нибудь. Проголодался я.

Повариха засуетилась, а я вернулся за стол, продолжая говорить через оставленную открытой дверь:

— А ты почему здесь одна? Где твои помощницы?

— Так отпустила я всех до обеда. У нас всё готово, что им в духоте сидеть? Пусть немного прогуляются на свежем воздухе.

Пока смывал с рук и лица дорожную грязь да перекусывал, наболтался вволю со своими друзьями. То никого нет, а стоит только ложку в руки взять и втянуть носом ароматный запах, предвкушая наслаждение от вкусной еды, как тут же, словно по заказу, все и собрались. Засуетились, загомонили разом, потянулись за мисками и плошками, составляя мне компанию за обеденным столом. Зато сразу узнал, куда уехала моя половина. Вот неугомонная! Ничего, приедет, всё мне расскажет, куда это её понесло так не вовремя. Ещё бы, я вернулся, а меня никто дома не встречает! Друзья не в счёт.

Отбился от дальнейших расспросов, пообещал всё дорассказать вечером после ужина, навестил в больничке Даниэлева сына, посмотрел, как его устроили, переговорил с Ивой. Ничего, всё будет с ним хорошо, парень молодой, сильный — выздоровеет. Шрамы на шкуре, к сожалению, кое-какие останутся, а мясо на костях быстро нарастёт. Вечером моя супруга вернётся, из наших запасов лекарствами поможет.

А после больнички направился в город, к князю. Что-то мне вспомнилось, как он мне выговаривал в прежние добрые времена, что я не тороплюсь к нему с отчётом о своих похождениях. Схожу, расскажу, заодно проверю, что ему Горивой успел в уши напеть.