Если бы

— Я издатель. — прервав размышления хозяина переговорной и всей фирмы в целом сообщила сидящая напротив него собеседница. Вован удивленно приподнял брови и снова ухмыльнулся. Мол, кто бы мог подумать? Там ведь вроде соображать нужно, головой, так сказать думать. Это не то, что целыми днями по бутикам да салонам красоты бегать и ныть, что бы богатенький любовник или пусть даже муж новую шубу подарил, а то в старой уже выйти стыдно, целых три раза уже ее надевала. Стыд и позор. На глаза знакомым показаться нельзя, засмеют.

Видимо, совершенно верно истолковав выражение лица наглого генерального директора, Инна Андреевна, тоже слегка приподняв бровь, да-да, господин директор, хам Вы и придурок, и добавила, буквально добив его своими словами:

— Я занимаюсь научными изданиями. Научно-исследовательские работы, учебная и методическая литература для студентов и преподавателей вузов, ну и прочая, скучная для не посвященных, ерунда. — снисходительно сказала она.

— А я думал журналы мод, любовные романы. Может что-нибудь типа советов для одиноких, никому не нужных теток, которые мечтают узнать секреты превращения в неотразимых соблазнительниц, неземной красоты или получить пару рецептов маски из листьев лопуха, что бы омолодится лет на тридцать. — снова нацепив свою нахальную ухмылку развязно сказал Вован.

Слегка вздохнув Инна Андреевна одарила его улыбкой.

— Нет. Уж извините. Снова Вас разочаровала. Видимо это мой удел, не оправдывать ваших надежд, Владимир Родионович.

— Да, ничего. — великодушно ответил Вован. — Уж справлюсь как-нибудь.

Обсудив некоторые детали будущего проекта, и договорившись о следующей встрече через неделю, для предварительного просмотра составленных за это время планов и чертежей дома мечты новой заказчицы, троица наконец рассталась. Раскланявшись, и даже шаркнув ножкой новой знакомой, Вован отправился в свой кабинет, куда буквально через минуту совершенно непочтительно влетел ведущий архитектор.

— Ты совсем ох… сегодня? Володь! —напрочь забыв о субординации разорался Гришка. — Вы с ней случайно не родственники? Она же даже бровью не повела на все твое хамство. Сидела улыбалась. Это вообще, что сегодня такое было? Ну то, что директор с приветом это я уже привык. Но то, что клиент, не просто с приветом, в этом как раз ничего такого нет, все они с приветом, но с таким же точно приветом как у директора, это уже извините. Я вообще требую прибавки за вредные условия труда. — решительно заявил Гришка.

— Ага, сейчас. — сказал Вован развалившийся в своем кресле. — Я, между прочим, прибавил зарплату Лизе. Убавил половину от твоей и отдал ей. Так, что молчи, пока я вторую половину не отдал еще кому-нибудь.

Гришка вытаращил глаза.

— Да шучу я. Я Лизку и так прибавлю, мне она нравиться, хорошо работает, старается. Не плач жадина-говядина никуда твои золотые не денутся.

— Господи! Сколько ты мне крови попортил за все годы совместной работы? — сердито сказал Гриша.

— -Да ладно, хватит тут строить из себя жертву. Подумаешь, прямо пионер-герой нашелся. — отмахнулся Вован. — Иди давай, поработай, сотвори для дамочки дом, в котором ей хорошо будет. Пыточную там для ее мужиков не забудь спроектировать. Так и вижу ее с хлыстом в лаковых ботфортах на шпильке с этой ее снисходительно-высокомерной улыбочкой гиены на губах. «А сейчас червяк, жалкая, безмозглая мужская особь, твоя госпожа научит тебя целовать ноги и не возникать пока тебе не разрешат открыть твой глупый рот!» — Вован мечтательно улыбнулся, видимо живо представляя Инну Андреевну в роли госпожи.

Специально опоздав на пол часа на следующую, назначенную для подписания договора встречу с Инной Андреевной, Вован с сияющей улыбкой вошел в свою приемную. Он ужасно радовался, что так ловко избежал очередной встречи с приводившей его в раздражение и состояние дискомфорта женщиной. Вот пусть Распутин там все с ней решит, а потом придет, подпишет у него, Вована договора и гуд бай Инна Андреевна. Прощайте навсегда! Дальше уже генеральный директор и не нужен, дальше Вы с Гришкой Распутиным будете, рука об руку, свой замок возводить и мечты в реальность воплощать. Гришка конечно поорет, повозмущается, но орущий и кипящий от возмущения ведущий архитектор, не вызывал у хозяина фирмы никаких неприятных эмоций, в отличие от самодовольно и снисходительно улыбающейся женщины с неприятными глазами.

— Ой, Владимир Родионович! — расстроенно глядя на сияющего начальника всплеснула руками эмоциональная Лиза.- А Вас Григорий Александрович искал. Сказал, что у Вас встреча, что Вы обещали быть…

Вован строго посмотрел на секретаршу.

— Лиза! Вот почему ты каждый раз говоришь, как только я прихожу, что-нибудь неприятное? Можно же например сказать: «Здорово шеф! Видели какая красотища на улице! Весна, птички поют, солнышко светит. Давайте забьем сегодня на эту дурацкую работу и пойдем в парк пиво пить!». Нет. Тебе обязательно нужно мне какую-нибудь гадость сказать. Про Григория Александровича, про какие-нибудь счета, еще про, что-нибудь.