Если бы

Отца Филимон ненавидел. Лютой ненавистью, с самого раннего детства. Филимон и сейчас иногда просыпался в холодном поту, когда ему снилось как отец избивает их с матерью. Больше всего ему было жалко мать. Когда он был маленький, мать пыталась прикрывать его собой, и за это отец избивал ее еще сильнее. Участковый уговаривал ее написать заявление, но она отказывалась, мол мужа все равно не посадят, а им с Димкой после этого и вовсе не жить. А и посадят на год-два. Вернется и забьет до смерти. Так и жили. Когда Филимону было одиннадцать он не выдержал и бросился на отца вступившись за маму. Очнулся он в больнице с травмой головы и переломанными ребрами. После того как его увезли в больницу мать взяла топор и подойдя к лежащему на кровати мужу сказала: «Меня можешь хоть убить. Но тронешь еще раз Димку и я тебя самого прикончу.» И так она, видимо, это сказала, что отец на какое-то время притих. А потом запил и как-то ночью, пьяный, попал под проходящий поезд, когда переходил железнодорожные пути, возвращаясь с вечерней смены.

Филимон даже на похороны идти не хотел. Пошел только из-за матери. На поминках она плакала. А когда соседи разошлись, спросила: «Как же мы, сыночек, теперь без отца-то жить будем? Ведь какой-никакой, а кормилец.» Филимон обнял мать и сказал «Теперь хорошо жить будем. Считай только-только и начнем жить. Не волнуйся, мам. Теперь я о тебе заботиться буду.»

Отец исчез и через какое-то время Филимон увидел мать. Она смотрела с нежностью и очень печально. Филимону захотелось, что бы она обняла его, погладила как в детстве по голове. «Мама!» -позвал он, но опять не вслух, а беззвучно.

Ему очень захотелось увидеть Веру. Он знал, что времени у него осталось немного, поэтому сейчас можно ее увидеть. Уже не страшно. Но она не появлялась. Филимон снова провалился в черную темноту.

Вертолет приземлился на военной базе, где группу вместе с раненым переместили в военный самолет, который отправился в Москву.

Врач удивлялся, что полковник еще жив. Он был даже не уверен, успеют ли они добраться до базы. Но сердце билось в груди пробитой автоматными патронами. Очень слабо, но билось, продолжая качать кровь, продолжая бороться за жизнь.

— У него родственники есть? — спросил он ребят из отряда.

Никто ничего толком не знал. Одни считали, что нет. Другие не были уверены. Полковник не был душа на распашку. О себе почти ничего не рассказывал, кроме пары тройки эпизодов из времен прошлой службы. Один из ребят взял мобильный. Может командир переписывался с кем-то из близких.

— Вот, вроде племянник ему писал. С днем рождения поздравлял. — сказал молодой паренек с ярким румянцем на щеках. — Называет его дядей.

— Напиши ему. — сказал доктор. — Может его мать или отец братом или сестрой приходятся полковнику. Если доживет до Москвы, может успеют его повидать. Человек не должен умирать в одиночестве, если есть кто-то кому он дорог.

— Мам! — заорал Сеня. -Мне тут какой-то парень пишет. Пишет, что он из отряда дяди Филимона и, что дядя Филимон ранен.

Вера выхватила телефон из рук сына. Накатило ощущение дежавю. Все это уже было с ней. Пусть по другому, но было. Да, что ж такое, почему близкие ей люди не могут вернуться домой без какой-нибудь дырки в своем теле? Почему жизнь такая жестокая и несправедливая? Молодой боец сообщил, что как только, что-то будет ясно он напишет в какой госпиталь отправят раненого.

Филимон медленно выплывал из небытия. Перед ним появилось неясное и расплывчатое лицо Веры. Все-таки он увидел ее. Он слабо улыбнулся. Теперь можно было обратно погрузиться во мрак уже навсегда.

Вера увидела как дрогнули веки, и Филимон слегка приоткрыл глаза. Видимо он узнал ее, потому, что его губы тронула слабая, едва заметная улыбка. Она взяла его безжизненную руку в свои ладони. Филимон открыл глаза чуть шире.

— Дима! — позвала его Вера.

Он встретился с ней взглядом и глаза его снова начали закрываться. Она как будто почувствовала, что если он сейчас уйдет, то уйдет навсегда. Вскочив на ноги она сжала его руку.

— Не уходи! — крикнула она.

Как сквозь шум накатывающих волн до него донесся ее крик:

— Не смей уходить! Ты слышишь! Не смей оставлять меня одну! Живи! Ты нужен мне! Слышишь?

Потрескавшиеся пересохшие губы растянулись в улыбке. Она сказала ему «Живи! Ты нужен мне.» И теперь он уже не может уйти и оставить ее одну.

Погружаясь в забытье он успел подумать, что Серега и его семья были самыми близкими ему людьми. Он не задумываясь отдал бы жизнь за каждого из них. Но лишь для нее он готов был остаться жить.

Слезы душили ее, она чувствовала как они катятся по щекам. Она снова могла плакать. Но ей сейчас было не до этого. Ей нужно было удержать его. Не дать ему уйти. И в какое-то мгновение она почувствовала как большая ладонь сжала ее руку и уже не отпускала, давая обещание остаться.