Если бы

Выпили по стопке водки. Лида злобным взглядом сверлила уже успокоившуюся Зою и ее будущего мужа. Надо же нашла себе мужика! Небось в больнице своей хвостом крутила передо всеми подряд, вот этот и клюнул. Осчастливил эту дуру наконец. Вон как светится вся. А чего бы ей не светиться. Всю жизнь для себя прожила. Ни о ком не заботилась. Поэтому и румяная такая и свежая. Не то, что она, почти двадцать лет на эту пьянь угробила. Все силы, всю молодость и красоту этому идиоту никчемному отдала. Слава богу, хоть сдох наконец, освободил ее. Да толку-то, что, кто ж на нее такую теперь взглянет. Этот вон сидит глаз от своей Зойки оторвать не может. А, что в ней хорошего, кроме румяной морды, да глаз глупой коровы. Ведь дура же полная.

Чувствуя, что сейчас не выдержит и выскажет в лицо ненавистной Зойке все, что на душе Лида налила еще водки. Выпили.

— Разговор у меня к тебе. Теперь уж может к вам обоим. — недобро усмехнулась Лида. — Вася то помер, а ты Зоя живешь в доме ваших родителей. Значит пол дома, по закону Васькины были. Пока он был жив он не хотел с этим связываться, хоть и жили впроголодь, да он считал, что сестра, да еще одинокая. Ну, а теперь вот я одинокая. И жить мне ка-то надо. Так, что давай-ка Зоя мне деньги за половину дома.

Зоя изумленно, во все глаза смотрела на жену брата.

— Да где же я возьму столько денег? Я не знаю сколько дом стоит, но столько у меня точно нет. Лида! Да побойся бога. Да Вася бы никогда так не поступил.

— Поступил, не поступил, а его больше нет. — почти выкрикнула визгливым голосом Лида. — Нет денег, продавай дом. Мне по закону положено, я свои права знаю!

— Да как же продавай? Я же в нем всю жизнь прожила. Да и кому он нужен-то? Кто ж его купит? — со слезами на глазах сказала Зоя.

— Я тебя предупредила. Я в суд подам и уж тогда ты никуда не денешься. В суде тебе сразу разъяснят, что к чему. — злобно прошипела новоиспеченная вдова. — Ты теперь у нас невеста. Вместе уж как-нибудь наскребете нужную сумму.

Николаич во время этого неприятного разговора молчал. У него было почти непреодолимое желание врезать как следует мерзкой визгливой бабе. А еще лучше придушить ее к чертовой матери. Сколько она крови попортила его любимой. Но он взял себя в руки и не произнес ни слова, понимая, что если сейчас сорвется, ничем хорошим это не кончится. Он поднялся из-за стола и взял Зою за руку.

— Пойдем. — сказал он, бросив гневный взгляд на разошедшуюся хозяйку квартиры.

— Я предупредила! В суд подам! — крикнула им вслед Лида.

Зоя всхлипнула и Николаич обнял ее и развернул к себе.

— Не думай об этом. Ладно? У тебя теперь есть я. Я разберусь. — пообещал он и она благодарно посмотрела на него и прижалась щекой к широкой груди.

Они переночевали у знакомого Николаича, с которым несколько лет назад он пересекался по работе. Гостеприимный хозяин был рад гостям. Принял их, не чета жене брата, и предложил погостить подольше.

— Мне одно дело уладить нужно. Может задержимся на пару дней у тебя. — сказал Николаич, когда они сидели с хозяином на кухне за бутылочкой водки, разговаривая о жизни. Зоя, намаявшись за день, спала крепким сном на шикарном хозяйском диване, который он щедро уступил дорогим гостям.

— Да не вопрос Николаич. Гостите сколько хотите, я только рад буду. А Зоя Васильевна твоя просто красавица и до чего же приятная женщина! — восхитился знакомый Николаича. И подмигнув добавил. — Повезло тебе, медведю косолапому, на старости лет. Ишь какую красоту встретил!

С утра Николаич оставил Зою на попечение хозяина квартиры, сказав, что у него дела на пару-тройку часов.

Он зашел в сберкассу и снял со счета деньги. За годы его кочевой жизни у него скопилась порядочная сумма. Тратить ему было особо не на, что, а получал он вполне прилично, даже много по сравнению с теми, кто работал в обычных городских условиях.

Затем Николаич отправился к Лиде, в надежде, что она еще не вышла на работу. Все-таки мужа похоронила. Не важно, что ей плевать на него и она, скорее всего, даже рада.

Ему повезло. Дверь открылась, и, на фоне захламленной, навевающей тоску и уныние квартиры, взору Николаича явилась нечесаная, в драном халате и злобно глядящая бесцветными глазками Лида.

Он прошел в коридор, почти оттолкнув ее.

— Чего надо? — завопила она.

Николаич достал из нагрудного кармана рубашки пачку денег. Бесцветные глазки зажглись алчным блеском а тощая рука, дрожа, потянулась к новеньким купюрам. Она почти ухватила деньги, когда Николаич ловко отдернул руку:

— Расписку пиши. Что Зоя тебе ничего не должна. И пиши как положено. С паспортными данными. Поняла? Ты же законы знаешь, так, что давай, дерзай. — сурово глядя на неприятную Зоину родственницу сказал он.

С трудом оторвавшись от созерцания денег, Лида поплелась в комнату и долго гремела там, видимо в поисках ручки и бумаги.

Вручив Зойкиному жениху требуемый документ, Лида схватила деньги и, облизнув пересохшие от жадности губы сказала, почти любезно: