Если бы меня спросили снова

На её дряблой коже, на бледных щеках проступило два розовых пятна, словно она неудачно наложила румянец. И хоть Ирка ничего не ответила, ей был и не нужен ответ.

— Сказала я тебе тогда или нет, ты бы всё равно поехала, тот урод всё равно тебя изнасиловал, а потом ты всё равно вышла бы замуж за Петьку, и он погиб. Он бы всё равно выбрал погибнуть. Понимаешь?

— Нет, — в упор смотрела на бабку Ирка. — С чего ты взяла, что меня изнасиловали?

«Я никому не говорила. Никому. Ну разве что Авроре семь лет спустя, но это не считается», — добавила она про себя.

— Это же очевидно, — хмыкнула бабка. — Сколько лет ты не подпускала к себе после этого ни одного мужика? Пока не началось у вас с Петькой?

— Я вообще-то, родила. Как-то мне было не до этого, — возразила Ирка.

Но бабка её словно не слышала. Да и говорила, похоже, уже не про Ирку.

— И каждый раз, закрывая глаза, всё ещё чувствуешь на себе его липкие пальцы, слышишь его смрадное дыхание, помнишь боль, что он причинил…

— Господи, да ты нажралась, — наклонилась к ней Ирка. Но та лишь усмехнулась. Смерила её зорким вороньим глазом. — Я поеду с тобой.

— Куда? — отпрянула Ирка.

— Искать Петьку.

— Ну только тебя мне и не хватало, — затянула Ирка грубый пояс халата потуже.

— Хорошо. Я скажу иначе. Я никогда никого ни о чём не просила. Ни пощады, ни жалости, ни любви, ни снисхождения. Ни у кого — ничего. Но тебя попрошу. Пожалуйста, возьми меня с собой.

Ирку пугали её влажные глаза. Её нездоровый румянец. Но куда больше — перемены, на которые, казалось, уже была неспособна эта несгибаемая женщина.

Смерть Петьки её сломала. Даже его фиктивная смерть, что была так похожа на настоящую.

— Я виновата, — налила она себе ещё водки. — Я так перед ним виновата.

— Ну, понеслась коза по ипподрому! Тебе, пожалуй, хватит, — забрала у неё рюмку Ирка. — Хорошо, — сказала она твёрдо. — Не знаю, зачем. Не знаю куда. И знаю, что сильно об этом пожалею, но я отвезу тебя к нему, когда найду. Слышишь, найду и тогда отвезу?

Бабка кивнула.

— Нюся! — крикнула Ирка. — Уложи, пожалуйста, Алевтину Викентьевну спать.

— Я сама, — воинственно отмахнулась от помощницы бабка. — Ещё не хватало.

Опёрлась на клюку и уже пошла, но вдруг повернулась.

— Карты — удобный способ прослыть значительной, полной мудрости и тайных знаний. Мели всякую чушь, а люди сами придумают, как удобнее приложить к ней свою жизнь. Так или эдак, хоть кривенько, бочком, а втолкнут, примерят, поверят, что ты и правда что-то знаешь. А как удобно выдавать желаемое за действительное! Я не умею гадать на картах, деточка. И никогда не умела.

— Как? Но ты сказала… — запоздало удивилась Ирка.

Но бабка уже ушла.

— Как она? — спросила Ирка Нюсю, когда та вышла её проводить.

Одежда ещё не просохла и неприятно липла к телу. Но чёрт с ней, как-нибудь до дома доедет.

— Плохо, — вздохнула женщина. — Очень плохо.

— Чем она так провинилась перед внуком? — нахмурилась Ирка, глядя, как та трёт глаза видавшим виды мятым платком.

— Я не знаю, — покачала головой Нюся. — Но она просила передать, чтобы ты меня об этом не спрашивала. — Ирка усмехнулась. Ну и кто из нас ведьма? — А ещё… — женщина замялась.

— Да, говори уже, — кивнула Ирка.

— Она сказала, что ты ошиблась. Он не он.

— В смысле, я ошиблась? Кто не он? — Ирка потрясла головой.

— Он — не он, — как могла, пояснила женщина, даже жестами показала, словно и правда была глухонемой. Ткнула пальцем в левую сторону груди, приложила к губам, сложила руки крестом.

Понятнее ни хрена не стало, но мучить бедную женщину Ирка не хотела.

— Он не он. Я не я. Жопа не моя, — прокомментировала она, спускаясь по лестнице.

И чего точно не ожидала, что в вечерних сумерках у подъезда в машине её будет ждать Воскресенский.

Воскресенский старший.

Глава 8

— Борис Викторович? — вытаращила глаза Ирка, когда он вышел из машины.

— Ну, давай уже без Викторович, а? — скривился отец Вадима.

Открыл дверь машины, захлопнул за Иркой и сел рядом на пассажирское место.

Они давно уже перешли на ты, на просто Борис, но иногда у Ирки невольно проскальзывало.

— Не ожидала, — честно призналась она.

— Чего не ожидала? — удивился Воскресенский.

— Встретить тебя здесь.

— А, ты об этом, — словно за те пару секунд, что она устраивалась на сиденье, а он обходил внедорожник, уже забыл какой эффект произвёл. — Я не пошёл тебя догонять после морга. Видел, что за тобой вышел Вадим.

— Да ты и не должен был.

— Не должен. Но хотел. Поэтому ждал тебя здесь.

— Всё это время ждал в машине, пока я была у Петькиной бабки? — удивилась Ирка.

— Ну, пару раз вышел покурить, один раз в кусты, а так да, всё это время, — усмехнулся он. — Ты как?

— Сносно, — пожала плечами Ирка.

— Пила?

— Немного. — Она подумала, что он неё, наверное, воняет. Полезла в сумку за жевательной резинкой, но нашла только конфету.

Отец Ирки-младшей понимающе кивнул.

— Что будешь делать?

Разговор каким-то непостижимым образом не складывался. Словно Воскресенский хотел сказать что-то другое, но спрашивал о том, о чём должен спросить.