Если бы меня спросили снова

Худенький интеллигентный Андрюша. Растрёпанная хулиганка Ирка, вся потная и крепенькая, совсем как эмбриончик, каким она когда-то была, с оторванным воротником платья и чьим-то трофейным карманом в руке.

— Идите, идите, расскажите маме, что вы опять тут устроили.

Борис Воскресенский пока так и не женился.

И мамой обоих чертенят звали Ирку. Да никто был и не против, даже Риша.

— Честное слово, он сам начал, мам, — басила она, шмыгая носом и делая вид, что раскаивается.

Ирка и так знала, что произошло: Андрей снова решал задачи для выпускного класса, или оспаривал теорию большого взрыва, или доказывал что-то учительнице, в общем, умничал, одноклассникам это не нравилось, они решили проучить выскочку, но не тут-то было — у него была Риша.

— Папа говорит, не всякое оценочное суждение должно служить модификатором поведения, — защищал её Андрей.

— Ах, вот как, — не знала, что ответить директор. — А папа…

— Простите, задержался, — открыл дверь Вадим. Передал Ирке маленькую Дашу, поправил сбившийся воротник Риши, подмигнул Андрею. — Я к вашим услугам, — очаровательно улыбнулся директрисе. Ирке осталось только вывести детей.

Никто не умел решать вопросы так, как Вадим Борисович Воскресенский.

Дашке, их чудному ангелочку с мамиными глазами, исполнилось год, когда Ирка снова залетела. И они ждали вторую девочку, когда Вадиму вручили какую-то очень почётную награду за его разработки, находки и инновации в сфере компьютерных технологий.

Ирка была с ним на церемонии.

— Вы, конечно, знаете историю про Черчилля, — сказал он с трибуны, сжимая в руках почётную статуэтку. — Однажды Черчилль с женой гуляли по городу, и она остановилась поговорить с дворником. Они долго и оживлённо беседовали. «И кто это?» — спросил жену Черчилль. «О, он когда-то был в меня влюблён», — отмахнулась она. «Вот видишь, если бы ты вышла за него замуж, то стала бы женой дворника, а не премьер-министра», — самодовольно сказал Черчилль. «Если бы я вышла за него замуж, то премьер-министром был он», — улыбнулась его жена.

Вадим выждал паузу, а потом сказал:

— Моя жена, господа, — и позвал Ирку на сцену. — Источник моего вдохновения. Мать моих детей. И небо для моих полётов.

Они и правда объездили весь мир.

Было только одно место, куда они не возвращались — маленький испанский городок Ла-Корунья.

Но иногда Ирка садилась перед ноутбуком, Нюся устанавливала свой в саду, и они подолгу говорили с одной вредной старушкой с клюкой в руках.

В большом саду цвели яблони, или шумели кипарисы. У кресла стоял графин с вином. А у неё на руках иногда сидел славный мальчик, с тёмными волосёнками и яркими голубыми глазами цвета глетчерного льда. Она рассказывала Ирке последние испанские новости, а иногда цитировала Лорку. А может, это вовсе был и не Лорка, Старая карга стала всё путать.

— Скажи мне лучше, знаешь, что, — сказала ей Ирка. — Помнишь, ты как-то сказала: он — не он. Что ты тогда имела в виду?

— Он — не он? — удивилась Петькина бабка и ещё больше удивила Ирку, что не стала напускать туману: — Разве это не очевидно? Он — это Петька. И он не тот, кто тебе нужен. Впрочем, жизнь и так всё расставила на свои места, девонька. И зарасти оно всё говном! — подняла она бокал.

.

Как это приятно возвращаться домой после долгого путешествия.

Всё кажется таким незнакомым, но в то же время привычным.

Как это правильно быть взрослой.

Брать на себя ответственность и принимать трудные решения.

Как это здорово любить и быть любимой.

И никаких если!

КОНЕЦ