Если бы меня спросили

Да, чёрт бы тебя побрал, поручик Воскресенский, гусар и кавалерист, у неё тоже есть Друг. С большой буквы, с которым Ирка делилась самым сокровенным. У каждого человека должен быть такой Друг.

Петька знал даже больше Авроры. Он знал даже то, чего Ирка сама о себе не знала, и всегда помогал ставить мозги на место.

21

— И ты устроилась к его отцу на работу? — спросил Петька, когда Ирка замолчала.

Даже по интонации было слышно, как он качает головой.

— Я не собиралась. Просто пришла сказать, что это я виновата в аварии. Но так вышло.

— И до сих пор ни одному ни другому не рассказала правду, я правильно понял?

— Ну-у-у, да, — выдохнула Ирка. Никому ничего она и не обязана говорить. — Петь, мне нужна эта работа. И эта зарплата.

— А тебе не пришло в голову, что его отец потому и назначил тебе такую зарплату, что знает о тебе куда больше, чем ты думаешь? Адвокаты они же как детективы, только хуже. Они всё всегда проверяют и перепроверяют, докапываются до таких глубин, что ни одному сыщику не снились. У них каждое слово, каждая буква на счету, и всё они умеют повернуть в свою пользу.

— Приходило, — кое-как вклинилась Ирка в его вдохновенную речь во славу адвокатов.

Собственно, да, на этой неделе Ирка даже стала свидетелем, как на суде Воскресенский отсудил у женщины часть квартиры в пользу своего клиента.

Отсудил только потому, что женщина, составляя нотариальную доверенность, написала «отказываюсь от наследства», а не «отказываюсь от наследства в пользу сына» — и всё, пол квартиры тю-тю, а Воскресенский даже не поморщился.

— Но это же неправильно, — догнала его Ирка в коридоре суда. — Это же её жильё. По праву, по закону, по-человечески, в конце концов, — едва поспевала она за широкой решительной поступью Бориса Викторовича.

— И, если бы она была моей клиенткой, я бы этого ни за что не допустил. Но я защищал не её интересы, — равнодушно пожал плечами Воскресенский. — Это моя работа, Ирина Владимировна. И я делаю её хорошо.

«Ты бездушная скотина, — в сердцах подумала Ирка, решительно садясь в его машину. — Но если бы мне понадобился адвокат, я бы наняла именно тебя», — добавила она, пристёгивая ремень.

— Петь, я хочу, чтобы он возбудил дело против компании, что незаконно уволила маму. Если получится, конечно, если ещё не поздно. Помнишь, я хотела, но ни один адвокат не брался, а те, что брались, запрашивали такие суммы, что мы бы при всём желании не потянули.

— Помню. Думаешь, он возьмётся?

— Я постараюсь, чтобы взялся. Мне кажется, я ему нужна. Пока не знаю зачем, но мне не просто так дали такую зарплату. Ему надо, чтобы я осталась.

— Ой, не знаю, как ты будешь выпутываться, Лебедева, — вздохнул Петька. — Но ты такая ты.

— А может, я просто понравилась ему как секретарь, и он не захотел меня отпускать? — улыбнулась она.

— А его жена уже приезжала на тебя посмотреть? — хмыкнул Петька.

— Конечно! Оценила с ног до головы, — усмехнулась Ирка. — И выговаривала мужу в кабинете за мои длинные ноги и короткую юбку.

— И что он ей ответил?

— Понятия не имею. Судя по возне в кабинете и тому, что он закрыл дверь на замок, трахнул её там прямо на столе. Вышла она растрёпанная, но весьма довольная, одёрнула юбку и великодушно разрешила мне пока остаться, а там видно будет.

Северов заржал.

— А умный он, однако, мужик, этот Воскресенский-старший! Чёрт, я тут всех перебудил, — понизил Северов голос. — Парни измотанные вернулись со строевой. Погоди, выйду.

После скрипа каких-то дверей или полов он вернулся к разговору.

— Только глупостей не наделай, — предупредил Север.

— Каких, Петя, глупостей? — вздохнула Ирка.

«Каких ещё глупостей я могу наделать, если я и так, как последняя дура, по уши? По уши влюблена в его сына. Если всё обмирает, стоит ему на меня посмотреть. Теку, таю и хнычу, стоит ему прикоснуться. Если мне невыносимо думать, что у него кто-то был до меня, не говоря уже о том, что кто-то будет после. Всё самое глупое уже случилось, Петя. Я люблю его. Всегда любила».

— Ну ты понимаешь каких. Ты же отчаянная, Ирка, — вздохнул Петька. — И красивая. Боюсь, ты интересуешь господина адвоката не только как секретарь.

Она знала, о чём он подумал. И он знал, что она знает.

— Нет, служебный роман в мои планы не входит. Это не обсуждается, что бы он ни предложил.

— Значит, с младшим Воскресенским у вас всё серьёзно? — догадался Петька.

— Петь, мы договорились, ты не ревнуешь. И я тоже. Мы друзья, — предупредила Ирка.

— Да, я помню. — Ей показалось, он заскрипел зубами. — Но я сейчас не о себе. Что будешь делать ты, если адвокат сделает очередное предложение, от которого ты не сможешь отказаться? Кого из них выберешь? Вадима? Ты в нём уверена?

— Как я могу бы в нём уверена? Мы знакомы всего ничего. Он сегодня здесь, завтра там, — вздохнула Ирка. — Да, он предложил отношения, и я согласилась. Но не факт, что он вернётся за мной из своей Москвы.

— А если вернётся? — Петькин голос становился холоднее, жёстче.

— Значит, вернётся. Всё, не дави. И не начинай!