Если бы мы знали

Мама сидела в приемной одна. Она сказала, что мама Эмори поехала домой, чтобы захватить чистую одежду для Эмори, родители Люка только что отправились забрать его машину и взять из дома кое-какие его вещи, а Эмори все еще сидит в палате Люка, но он проснется не раньше чем через несколько часов, потому что его напичкали лекарствами.

– Можно к нему зайти? – спросила я.

– Только родным, – сказала мама. – Меня не пустили.

– А Эмори пустили?

Мама ненадолго замялась.

– Родители Люка сказали, что она член семьи.

– Я должна его увидеть. – Мне не нужны были часы или даже минуты, мне необходима была всего одна секунда – две, не больше, чтобы убедиться, что он жив, чтобы заменить жуткую картинку, засевшую в голове, новой, которая не будет являться мне в кошмарах до конца жизни, увидеть, что его грудь вздымается и опускается, щеки приобрели прежний розовый оттенок, а кисти рук расслаблены и не сжаты в холодные кулаки.

И мне нужно было увидеть Эмори.

– Я должна с ней поговорить.

– Сейчас не время, Ханна.

У меня встал комок в горле.

– Это она так сказала?

Мама не знала, что ответить.

– Нет, но сейчас ее волнует только Люк. Прошу, доверься мне. Уверена, вам с Эмори необходимо поговорить по душам, и рано или поздно это произойдет, но не здесь и не сейчас. – Она сжала мою руку. – Она сама к тебе придет, когда будет готова. Дай ей время.

– Я и так дала ей уйму времени. И больше ждать не хочу. Я ей нужна. Особенно сейчас.

– Она оттает, – сказала мама.

Честно говоря, я начинала в этом сомневаться. Мне вспомнился вечер, когда я вернулась домой из церкви и обнаружила Эмори у себя в спальне. Она мерила шагами комнату и дрожала всем телом. Она все мне рассказала, и я побежала в гостиную за мамой, хотя Эмори умоляла меня этого не делать. Мамы дома не оказалось, зато был папа, и я позвала его. Когда мы поднялись ко мне в комнату, Эмори там уже не было.

– Что с ней случилось? – спросил тогда папа.

Я не знала, как ему объяснить, и начала со слова:

– Парень…

Тут папа меня перебил.

– Опять? – Он закатил глаза. – Слушай, я знаю, что она твоя лучшая подруга и все такое, но Эмори сильно изменилась. Наверное, ваша дружба не идет тебе на пользу, как думаешь?

А я ответила:

– Наверное.

Я ее не защитила. Я с ним согласилась.

И Эмори все слышала.

А потом я сделала еще хуже. Она обозвала меня «долбаной овцой». А я в ответ сказала, что папа, пожалуй, был прав и нам не стоит больше дружить.

– Ты меня слышала, Ханна?

Я вскинула голову, резко вернувшись к реальности.

– Нет. Извини.

– Я сказала, что за углом есть симпатичная часовенка.

Она махнула на белый коридор.

– Иди прямо и до конца, потом поверни налево и следуй указателям. Если попадешь во двор – значит, уже ее прошла.

Я не двинулась с места.

– Иди, солнышко. – Она обняла меня и прижала к себе. – Тебе станет легче.

Честно говоря, звучало это заманчиво. Привычно. Я встала и пошла, словно в забытьи, туда, куда показала мама, пока не очутилась у белой деревянной двери, на которой висела табличка с надписью «Многоконфессиональная часовня». Повернув ручку, я вошла в часовню.

Я словно попала в совершенно иной мир. Там царили умиротворение и тишина, резко контрастирующие с пронзительными воплями детей и монотонно бубнящим телевизором в приемной. На светло-зеленых стенах висели фотографии пейзажей в рамках, ковер по цвету напоминал землю, и ноги в нем утопали – холодная белая плитка больничного коридора и рядом с ним не стояла. Приятно пахло лавандой и ванилью.

По обеим сторонам узкого прохода тянулись три ряда скамей темного дерева. Я приблизилась к широкому деревянному столу, который украшали высокие белые свечи.

У каждой свечи лежала священная книга. Библия. Книга Перемен[9]. Коран[10]. Танах[11]. Книга Мормона[12]. Дао дэ цзин[13]. Гуру Грантх Сахиб[14]. Кодзики[15]. Ли цзи[16]. Даже сборник медитаций дзена[17] и цитатник известных людей. Каждый том покоился на отрезе синей шелковой ткани, словно все книги были очень важными и особенными.

Я неторопливо изучила их по очереди. Погладила обложки, наслаждаясь рельефом букв, полистала тонкие страницы. Полюбовалась позолоченными корешками и загадочными на вид, напечатанными изящным шрифтом текстами на незнакомых языках.

Последним я взяла сборник медитаций. Он был тоньше других книг и облачен в лаконичную красную обложку. Я пролистала и его. В самом начале книги я заметила слова «Ум новичка». Под заголовком описывались преимущества ежедневной медитации и советы для начинающих. Я прочла первый совет. «Сядьте так, чтобы вам было удобно».

Я осмотрелась. В часовне, кроме меня, никого не было. Я подошла к передней скамье и села. Я бы не сказала, что устроилась удобно, но так мне было спокойнее: если мама или папа сюда зайдут, я тихо прошепчу «аминь», и они подумают, что я молюсь. Я попыталась сложить ноги так же, как человек на иллюстрации, но скамья была слишком узкой, и у меня ничего не вышло.