Если бы мы знали

Следующий час мы провели, листая книги, обсуждая грядущую поездку и иногда прерываясь на поцелуи и поджаренный зефир. Сложно сказать, подняло ли это Люку настроение, но сама я получила то, что хотела: мы провели время наедине и поговорили о том, что ждет нас летом, о том, что можно предвкушать. И Люк начал больше походить на себя прежнего.

Мы сидели на диване перед очагом, когда Люк поцеловал меня в макушку и сказал:

– Я хочу кое-что тебе показать. – Он достал из кармана джинсов телефон. – Только боюсь, что ты рассердишься.

– Что именно?

– Обещай, что не рассердишься.

Мне абсолютно не хотелось с ним ссориться.

– Обещаю.

– Это по поводу той ночи, когда мне вызвали «Скорую».

Он говорил осторожно, словно опасаясь моей реакции. Я вздохнула. Мне вовсе не хотелось сейчас это обсуждать. Я пыталась перевести его и свои мысли в иное русло, чтобы мы думали о хороших вещах: о поездке, о сладостях, а не о том дне, когда я чуть его не потеряла.

– Слушай, – сказал он. – Я знаю, о чем ты думаешь. Ты хочешь, чтобы я перестал на этом зацикливаться. Поверь мне, я тоже. Но это невозможно. Я бы с радостью отключил свой мозг и заставил себя забыть о том случае, но все не так просто. – Люк умолк и передал мне свой телефон. Я покосилась на него. Он кивнул на экран. – Включи.

Я нажала на кнопку, и на экране появился профиль Люка. Его лицо скрывала тень, и вокруг было темно, но я сразу его узнала.

– Привет, – повторил он. – Меня зовут Люк. И, ну, я умер одиннадцать дней назад. – Он слабо усмехнулся. – Я был мертв около трех минут. Казалось бы, совсем короткий отрезок времени, но это не так.

Я расправила плечи и взяла телефон обеими руками. Я не отрывала взгляда от экрана. Люк все говорил и говорил, а потом внезапно остановился и сказал:

– Может, спросишь у меня что-нибудь?

Ему ответил женский голос:

– Ты помнишь, что произошло до этого?

Этот голос я не могла не узнать.

Люк рассказал про вечеринку. Про то, как поехал ко мне. Как потерял сознание за рулем. Я старалась прислушиваться, но меня слишком сильно поразило то, что я услышала голос Ханны, и теперь не могла сосредоточиться.

Люк описал комнату без стен, густую, теплую воду, то, как он услышал фразу Ханны «Твое время еще не пришло», и вода внезапно начала убывать. Он признался, что хочет вернуться в ту воду. И что больше не боится смерти. А потом экран погас.

Я уставилась на Люка.

– Почему ты мне ничего не сказал?

– Не сумел.

– А Ханне сумел?

Он умолк ненадолго.

– Не знаю, как это объяснить, Эмори. Я чувствовал, что могу ей довериться. Может, дело в том, что это она меня нашла.

– То есть если бы первой к тебе прибежала я, ты бы все мне рассказал? – Я подождала ответа, но он не требовался: по лицу Люка все и так было ясно. – Когда ты снял это видео?

– Кажется, в прошлый вторник.

Я проиграла в голове события того дня. Мы пообедали вместе. Он пришел на репетицию «Нашего городка» и сел в заднем ряду. Потом мы поехали к нему домой на Калетти-Спагетти. Все выглядело совершенно нормальным, как и всегда. Я надолго у него задержалась. Мы болтали, целовались. Он был слегка задумчивым, но не отстраненным. Домой меня отвезла Эддисон. Мне хотелось, чтобы Люк тайком приехал ко мне и взобрался в мою комнату по лестнице, но я знала, что ему пока нельзя садиться за руль, и не стала даже просить. Однако он все же ускользнул из дома той ночью. Только не ко мне – а к Ханне.

– Мне стало легче, когда я излил душу. Знаю, ты хочешь обо всем забыть и двигаться дальше, но мне важно это помнить. Ты не представляешь, что со мной происходит. Две недели назад я пережил это невероятное событие и как будто попал в фильм «День Сурка», потому что повторял его в голове снова и снова, дни напролет. А когда выговорился, мне полегчало. Вчера я чувствовал себя намного лучше. Прошлой ночью проспал аж двенадцать часов! Я ни разу так хорошо не высыпался за последние недели.

Мне правда хотелось за него порадоваться. Проявить понимание. Не думать о том, что он доверился не мне, а Ханне. Но я не могла. У меня это все в голове не укладывалось. Ей он обо всем рассказал. А мне не обмолвился ни словом.

– И еще кое-что, – добавил Люк.

Я сомневалась, что выдержу «еще кое-что».

– Что?

– Ее папа хочет, чтобы я выступил на Дне открытых дверей на следующей неделе.

Я прекрасно знала, что это за День. Ханна и ее родители упрашивали меня на него прийти и в первый, и во второй год старшей школы. Они хвастались лучшими учениками и делали вид, будто старшая школа – это чуть ли не парк развлечений.

– Ты там даже не учишься.

Он нахмурился, словно и сам об этом думал.

– Наверное, он считает, что моя история все равно будет интересна другим. Я – обычный парень, и со мной произошло, ну, настоящее чудо.

– Вот как? – Я закатила глаза. – Он тебя использует, Люк.

Я все понимала. Прекрасно понимала. Люк был идеален. Обворожительный. Харизматичный. Привлекательный. Типичный американский юноша, рассказывающий о событии, изменившем его жизнь, который не верил в рай, а теперь, вероятно, верит.