«Если бы не сталинские репрессии!» Как Вождь спас СССР

Адмирал Флота, Герой Советского Союза Иван Исаков, подчеркивает: «Надо сказать, что он вел заседания по принципу классических военных советов. Очень внимательно, не прерывая, не сбивая, выслушав всех. Причем старался давать слово примерно в порядке старшинства, так, чтобы высказанное предыдущим не сдерживало последующего. И только в конце, выловив все существенное из того, что говорилось, отметя крайности, взяв полезное из разных точек зрения, делал резюме, подводил итоги».

Эта деловая коллегиальность обсуждения и единоличное принятие решений являются эталоном таланта и умения Сталина управлять сложными процессами многокомпонентных систем, о которых позже учеными будет написано огромное количество научной литературы. Его метод был стилем демократического управления и руко­водства. Он нашел свою систему сам – и не облекал ее в заформализованные рамки.

Василевский констатирует, что даже такой значимый коллегиальный орган, как Ставка, не был застывшим образованием. «За более чем 30-месячный, – пишет он, – период моей работы в должности начальника Генерального штаба, а в дальнейшую бытность членом Ставки она полностью в утвержденном ее составе при Верховном Главнокомандующем ни разу не собиралась... Как правило, предварительная наметка стратегического решения и плана его осуществления вырабатывалась у Верховного Главнокомандующего в узком кругу лиц.

Обычно это были некоторые из членов Политбюро ЦК и ГКО, а из военных – начальник Генерального штаба и его первый заместитель. Нередко эта работа требовала несколько суток. В ходе ее Верховный Главнокомандующий, как правило, вел беседы, получая необходимые справки и советы по разрабатываемым вопросам, с командующими и членами военных советов соответствующих фронтов, с ответственными работниками Наркомата обороны, с наркомами и особенно руководившими той или иной отраслью промышленности».

В его деятельности не было трафаретности, закомплексованности, спешки и суеты. Планы намечаемых кампаний и операций могли меняться в зависимости от внешних обстоятельств. И тогда, отмечает Мерецков, он «снова вызывал командующего фронта в Москву, узнав о частичных изменениях в намечаемой операции...». Сталин предпочитал общаться с людьми, когда это было возможно, лично.

Василевский пишет, что «в результате всестороннего обсуждения принималось решение и утверждался план его проведения, обрабатывались соответствующие директивы фронтам и назначался день встречи в Ставке с командующими, привлекаемыми к реализации намеченных операций. На этой встрече происходило окончательное уточнение плана, устанавливались сроки проведения операций, подписывалась директива Ставки, отправляемая фронтам».

Подобный стиль работы Сталин применял и в руководстве Государственным Комитетом Обороны. «Официальных заседаний ГКО, – пишет Микоян, – Сталин не собирал. Вопросы обычно решались оперативно, по мере возникновения, узким составом Политбюро. В полном составе заседания бывали крайне редко... Собирались поздно вечером или ночью и редко во второй половине дня, как правило, без предварительной рассылки повестки заседания... По одну сторону от него (Сталина), ближе к стене садились: я, Маленков и Вознесенский; напротив нас – Молотов, Ворошилов и остальные члены Политбюро. У другого конца стены находились все те, кто вызывался для докладов».

Возглавлявший Главное управление тыла Вооруженных сил СССР генерал армии А.В. Хрулев рассказывал историку Куманеву: «Вы, возможно, представляете это так: вот Сталин открыл заседание, предлагает повестку дня, начинает эту повестку обсуждать и т.д. Ничего подобного! Некоторые вопросы он сам ставил, некоторые вопросы у него возникали в процессе обсуждения, и он сразу вызывал: это Хрулева касается, давайте сюда Хрулева; это Яковлева касается, давайте сюда Яковлева... И всем давал задания...

В течение дня принимались десятки решений. Причем не было так, чтобы Государственный Комитет заседал по средам или пятницам, заседания проходили каждый день и в любые часы, после приезда Сталина. Жизнь во всем государственном и военном аппарате была сложная, так что никто не уходил из помещения. Никто не декларировал, что должно быть так, – так сложилось».

Распорядок работы Сталина был круглосуточным и определялся регламентом самого Сталина, работавшего, как, правило, в вечернее и ночное время по 12-16 часов в сутки. «Он приезжает, – рассказывает Хрулев, – допустим, в 4 часа дня к себе в кабинет в Кремль и начинает вызывать. У него есть список, кого он вызывает. Раз он приехал, то сразу все члены Государственного Комитета врываются к нему. Заранее он их не собирал. Он приезжал, – и тогда Поскребышев начинал всех обзванивать».