«Если бы не сталинские репрессии!» Как Вождь спас СССР

Успех был скромен, но после этой «победы» историки «навечно» зачислили Тухачевского в ранг великих полководцев. Но что бы он сделал, если бы штурмом фортов Кронштадта не руководили Дыбенко, Ворошилов и другие командиры, прошедшие все перипетии Гражданской войны? Если бы, подставляя свои головы под пули шрапнели, не шли в атаку военные курсанты и делегаты партсъезда?

Как бы то ни было, а «полководца» с медной подзорной трубой оценили уже при жизни. Более того, спустя три месяца ему доверили покончить с кулацким восстанием банд Антонова в Тамбовской губернии. Прибыв на Тамбовщину, Тухачевский сделал вывод: «В районах прочно вкоренившегося восстания приходится вести не бои и операции, а, пожалуй, целую войну, которая должна закончиться полной оккупацией восставшего района.... Словом, борьбу приходится вести в основном не с бандами, а со всем местным населением». Вот так! Не больше и не меньше, а стратег оценил свою задачу как осуществление полномасштабной войны с оккупацией территории собственной страны. Поэтому и действовать он решил с «жестокой настойчивостью». О масштабах карательной «настойчивости» свидетельствует приказ № 171, подпи­санный Тухачевским и Антоновым-Овсеенко 11 июня 1921 года.

В нем людям, спрятавшим оружие или отказавшимся назвать свое имя, угрожал расстрел на месте. В деревнях, где подозревалось наличие спрятанного оружия, приказывалось брать заложников и расстреливать их, если оружие не сдают. За укрывательство бандитов, их родственников или имущества крестьянская семья выселялась, имущество конфисковывалось, а старший работник в семье расстреливался на месте без суда. В случае бегства семьи бандита имущество раздавалось соседям, а дом сжигался. И все эти драконовские меры преподносились как способ «наиболее безболезненной, бескровной и скорой ликвидации эсеробандитизма».

Но много ли было «повстанцев», против которых «полководец» начинал вести целую войну? По официальным данным: «В октябре 1920 года в мятеже участвовало 15-20 тысяч человек (из них 2,5-3 тыс. имели оружие), в январе 1921 – 50 тысяч человек». То есть Тухачевскому противостояло «не более 6,5-7,5 тысячи вооруженных антоновцев, сведенных в две армии – 1-ю и 2-ю».

Против этих сил Тухачевский имел «32,5 тысячи штыков, 8 тысяч сабель, 463 пулемета и 63 орудия». Однако «великому стратегу» этого показалось мало. Он «потребовал броневиков, бронепоездов и авиации, а также привлечения к операции войск ВЧК, ВОХР и ЧОН». Но и при таком «огромном превосходстве в силах и средствах Тухачевский снова не смог решить военной задачи: 1-я армия мятежников 14 июня 1921 года ушла на Дон, и ее потом пришлось ликвидировать войскам Воронежской губернии». И хотя в докладной записке от 16 июля Тухачевский «горделиво сообщал, что в результате проведенной им операции кулацкий мятеж ликвидирован и Советская власть восстановлена повсеместно, заявление далеко не полностью соответствовало истине. Антонов с 1200 повстанцами действовал в Тамбовской губернии до 1922 года».

Впрочем, и на Тамбовщине реальную военную победу обеспечила бригада Котовского, непосредственно вступавшая в боевые схватки с вооруженными мятежниками. Тухачевский отличился в ином. Он применил «новую» тактику, добивая укрывавшиеся в лесах остатки мятежников отравляющими газами...

Глава 3. О «бронированном» тракторе

Почти абсурдно то, что не имевший высшего военного образования, в пух и прах разбитый под Варшавой, после «победы» на Тамбовщине бывший подпоручик уже в августе 1921 года был назначен начальником Военной академии. Кстати, таких самоучек, как Тухачевский, вышедших из низов военной иерархии царского периода, в Красной Армии было сотни тысяч, но «командование» академией сразу уравняло протеже Троцкого с высшими офицерами Генштаба. Уже первая лекция Тухачевского вызвала у старых профессоров, видных военных специалистов, шок. Стратег, совсем недавно потерпевший поражение под Варшавой, заявил: «Наши русские генералы не сумели понять гражданскую войну, не сумели овладеть ее формами... Лишь на базе марксизма можно обосновать теорию гражданской войны, то есть создать классовую стратегию... Пока что опыт гражданской войны в академии не анализируется и зачастую даже сознательно игнорируется старыми генералами».