«Если бы не сталинские репрессии!» Как Вождь спас СССР

«В качестве очередной большой задачи перед нами ставится вопрос о еще большем развитии смелости, решимости и инициативы в бою. Осуществление этой задачи поставит нашу армию по своей выучке и способности вести бой в один ряд с лучшими современными европейскими армиями». Такие громкие шапкозакидательские заявления и постоянное мелькание на парадно-вычурных военных маневрах станут своеобразным «фирменным» брендом Тухачевского. Пиаром, щекочущим сознание самовлюбленного военного. Он любил купаться в лучах славы, и это создавало ему популярность не только в стране, но и известность за рубежом. Именно в это время за границей и возник миф о полководческих талантах бывшего подпоручика. Так, в январе 1928 года в Париже вышла небольшая книга П. Фервака «Михаил Тухачевский – вождь Красной Армии». В ней герой книги был представлен как антидемократ и поклонник Муссолини, сторонник «Мировой революции», «революции на штыках», которую он жаждет внести в Европу. Поверила этому и русская белоэмиграция. В ее среде появилась «политическая формула Деникина» о «двойной задаче Красной армии», которая сначала разгромит внешнего врага, а затем свергнет большевистскую власть.

Но больше всех внимания словоохотливому военному уделяли поляки. Советский военный атташе в Польше И. Клочко сообщил в Москву: «29 и 30 января вся польская пресса полна самыми фантастическими сообщениями о восстании в Красной армии; говорится о восстании 4-х дивизий во главе с т. Тухачевским, наступающим будто бы на Москву...». Информация о «восстании 4-х дивизий» появилась и в британской прессе. И хотя 23 февраля в опубликованной «Правдой» статье «Буржуазная армия и пролетариат» сам герой книги опроверг слухи о его «бонапартистских» намерениях, но жадная до сенсаций публика поверила в то, что она наблюдает восход «звезды нового «Бонапарта».

Озабоченность возможностью возникновения бонапартизма проявила и оппозиция. В 1927 году представители «группы Сапарова-Смирнова» заявили руководству: «Особо опасное положение создается в Красной Армии. Командный состав ее... в значительной степени сформировался из старых офицеров и кулацких элементов крестьянства. ...В терчастях, особенно конных, преобладает зажиточное крестьянство, на низших должностях – главным образом кулачество. (...) При таких условиях Красная Армия грозит превратиться в удобное орудие для авантюр бонапартистского пошиба».

Однако, в отличие от падкого на сенсации западного обывателя, в самом СССР Тухачевский не воспринимался как восходящая звезда. Еще в марте 1927 года в Военной академии им. Фрунзе состоялась дискуссия по диссертации В. Меликова «Марна, Висла, Смирна», в которой резкой критике подвергалась оперативно-стратегическая деятельность Тухачевского во время «похода на Вислу». Меликов обвинил начальника Штаба РККА в авантюризме и высказал сомнения в наличии у него полководческих способностей. Оппонируя диссертанту, Тухачевский утверждал: «Нельзя считать ошибкой нашей политики военную задачу в 1920 г. Несмотря на то, что наши силы были на исходе, при рациональном их использовании, пожалуй, они могли бы дать необходимую победу. В кам­панию 1920 г. мы наделали много ошибок. Мы не провели аграрной политики. Если бы польский ревком роздал крестьянам землю, то неизвестно, как бы сложилась об­становка».

То есть «великий полководец» руководствовался не знанием тактики, изложенной на военных картах, как полагается военному профессионалу, а языком доводов болтающего политика. Конечно, такой аргумент был шатким, но Тухачевский допустил еще один промах. Обратив внимание на ошибки польского ревкома, косвенным образом он, как всегда, перекладывал вину за свое поражение на других. И, в частности, на присутствовавшего в зале 1-го заместителя Председателя РВС Уншлихта, входившего в 1920 году в состав польского ревкома. Противоречия были настолько острыми, что дошло до открытого столкновения Тухачевского с «наступавшим» на него Меликовым.

«И тут, обратившись к Тухачевскому, который... сидел в президиуме, и подняв сжатые кулаки, участник Гражданской войны, учившийся в Военной академии им. Фрунзе, Тодорский высоким голосом выпалил: «Вас за 1920-й год вешать надо!..»[20]. Дискуссию пришлось прервать. Но развернутая информация о результатах дискуссии 31 марта появилась в печатном органе Красной Армии – газете «Красная звезда». Опубликованный материал публично продемонстрировал несостоятельность военно-политической позиции начальника Штаба РККА, опровергая стратегическую «доктрину Тухачевского» и ставя под сомнение его военный авторитет.