«Если бы не сталинские репрессии!» Как Вождь спас СССР

Подследственный так объяснял мотивы, по которым он решился на признания: «Тридцатого мая Вы лично с исчерпывающей ясностью следственными материалами доказали полную безнадежность дальнейшего запирательства с моей стороны... Я в своих показаниях расскажу о всех делах и лицах правотроцкистского заговора, известных мне, с тем, чтобы помочь до конца разгромить эту подлую организацию». Дальше, уже с «чистой» совестью, Якир выполнял свое обещание. В последующие семь дней Ушаковым были получены от Якира «шесть собственноручных показаний и оформлены два протокола его допросов». Однако эти документы до сих пор остаются засекреченными. Поэтому оставим читателю право самому сделать вывод: почему они так тщательно скрываются?

Но, как пишет военный историк Н. Черушев, на последовавших допросах Якир показал, что «в 1933 году (он) был вовлечен Тухачевским в заговор и ознакомлен с его целями и задачами. В конце 1934 года Тухачевский, при встрече с ним, (Якиром) и Уборевичем, посвятил их в планы Кремлевского переворота, который намечался на 1936 год, когда Гитлер должен будет закончить подготовку к войне. Тогда же Тухачевский назвал непосредственных организаторов заговора: Енукидзе, Н. Г. Егорова и еще «каких-то чекистов», среди которых Якир смог запомнить только фамилию еврея Паукера.

Итак, уже после первых допросов все арестованные стали делать признания, и все-таки наиболее старательно сотрудничал со следствием Борис Фельдман. Этот крупный высокий мужчина, косая сажень в плечах и более ста килограммов веса, демонстрировал исключительную лояльность, скорее даже услужливость.

В этом отношении представляет интерес следующая записка Фельдмана: «Помощнику начальника 5 отдела ГУГБ НКВД Союза ССР тов. Ушакову. Зиновий Маркович! Начало и концовку заявления я написал по собственному усмотрению. (...) Благодарю за Ваше внимание и заботливость – я получил 29-го печенье, яблоки, папиросы и сегодня папиросы, откуда, от кого, не говорят, но я-то знаю, от кого. Фельдман. 31.V.37 г.».

Если предположить, что Фельдман за папиросы «продал» Тухачевского, то последнему следовало соображать, с кем связываться... Но какие же «пытки»? «Избиения» – «кровь» на потолке? О каких «костоломах» с Лубянки историки рассказывали всему миру более полувека? Интеллигентные люди... которым от души хочется сделать признания. Заговорщик Фельдман просто сам рвется к сотрудничеству со следствием.

В этом пространном заявлении Фельдман пишет: «После очной ставки с арестованным Тухачевским М.Н. (25 мая) и написания мною последних показаний от 23 мая Вы обещали вызвать меня к себе для сообще­ния (дачи) всех тех дополнительных фактов, относящихся к контрреволюционной деятельности армейской организации, которые я восстановлю в своей памяти. Не дождавшись вызова, и после краткого разговора с Вами сегодня ночью я решил написать Вам из камеры, изложив новые обстоятельства, касающиеся заговора, о которых вспомнил за последние дни...»

Конечно, участники военного заговора не были борцами, вдохновленными идеей. Они хватались за любую соломинку. В приложении к записке Фельдман с подобострастием пишет: «Изложив Вам все факты, о которых я вспомнил за последние дни, все же прошу Вас, т. Ушаков, вызвать меня лично к Вам. Я хочу через вас или т. Леплевского передать народному комиссару внутренних дел Союза ССР тов. Ежову, что я готов, если это нужно для Красной Армии, выступить перед кем угодно и где угодно и рассказать все, что я знаю о военном заговоре.

И это чистилище (как Вы назвали чистилищем мою очную ставку с Тухачевским) я готов пройти. Показать всем вам, которые протягивают мне руку помощи, чтобы вытянуть меня из грязного омута, что Вы не ошиблись, определив на первом же допросе, что Фельдман не зако­ренелый, неисправимый враг, над коим не стоит поработать, потрудиться, чтобы он раскаялся и помог следствию ударить по заговору. Последнее мое обращение прошу передать и тов. Ворошилову. Б. Фельдман. 31.V.1937 г.».

Начальника отдела внешних сношений НКО еврея А. И. Геккера, на причастность которого к заговору Примаков указал 21 мая, арестовали 30-го числа. Уже через день (1 июня) в заявлении на имя Ежова Геккер признал себя виновным и назвал своим вербовщиком Тухачевского. На последовавших допросах 1 и 9 июня он подтвердил показания, добавив, что был в близких отношениях с Серебряковым и Сокольниковым и разделял взгляды правых – Рыкова, Бухарина. Геккер показал, что знал о Тухачевском как главе центра заговора военных и по его поручению установил связь с генеральными штабами Германии и Японии.