О самой искренней и преданной любви, которую автор «Мастера и Маргариты» якобы питал к своему благодетелю – «отцу народов», писали и другие исследователи творчества Булгакова:
Булгаков… обращался за защитой к людям, к которым в том же приснопамятном 1930 году обратился, уходя из жизни, Маяковский с письмом, начинавшимся словами: «Товарищ правительство…» И слова из «Баллады о синем пакете» Николая Тихонова: «Но люди в Кремле никогда не спят» (а людям этим русские писатели крепко верили) – невольно вспоминаются, когда читаешь записанный Е.С. Булгаковой со слов писателя его разговор с И.В. Сталиным, позвонившим Булгакову через три недели после того, как письмо было отправлено. «Этот телефонный звонок вернул Булгакова к творческой жизни», – пишет Петелин.
И.Ф. Бэлза. «Генеалогия «Мастера и Маргариты». Контекст, 1978
Но и И. Бэлза и В. Петелин, на которого он ссылается, муссировали эту тему, так сказать, в чисто биографическом плане. К. Икрамов, в отличие от них, пытается разобраться в том, как отношение Булгакова к Сталину и его подручным (тем самым «людям в Кремле», которые «никогда не спят») выразилось, воплотилось в его романе:
Деформация библейского сюжета – передача шефу тогдашнего гестапо Афранию того, что в первоисточнике есть только дело совести, дело Высшего суда, не кажется случайной прихотью художника…
Вслушайтесь в интонацию, обратите внимание на стиль фразы:
«Не спорю, наши возможности довольно велики, они гораздо больше, чем полагают некоторые, не очень зоркие люди…»
Кто это говорит, что это за интонация? «Некоторые не очень зоркие, люди…» Это может сказать Афраний, хотя говорит Воланд. Ох уж эти «некоторые перепуганные интеллигентики!»
А помните, как вопрошает Маргарита: «Наташа подкуплена? да? Но как вы могли узнать мои мысли? – Она страдальчески сморщилась и добавила: – Скажите мне, кто вы такой? Из какого вы учреждения?» Вот лишь одно из многих мест, где открывается внутренняя связь между ведомством Воланда и службой, которую возглавляет Афраний…
Поистине дьявольская путаница в лексике, в интонациях, путаница персонажей и переплетение идей во всех слоях мениппеи обретает высший художественный смысл в том, что ковбойская перестрелка между котом и теми, кто пришел его арестовать, ни одной стороне не опасна. В конце концов это только недоразумение. Свой своего не познаша…
Мне, к примеру, кажется, что в Воланде, его манерах и облике есть нечто сходное с Генрихом Ягодой, персонажем тех самых лет, в которые развертывается действие романа.
К. Икрамов. «Постойте, положите шляпу»
Последнее предположение разочаровывает. Вся логика статьи вела, казалось бы, к тому, что прототипом всемогущего Воланда окажется не какой-то там Ягода (или Ежов, или Берия), а уж никак не меньше, чем сам Сталин. Но это, в конце концов, не так уж важно. Важен конечный вывод, который делает автор статьи из всех этих своих рассуждений: