Если бы (СИ)

— Адель, не будь такой наивной.

Слова в тишине прозвучали, точно набат, — громко, резко, ударяя по барабанным перепонкам и заставляя содрогаться. Впрочем, этот льдистый голос всегда, когда хозяин придавал ему насмешливо-высокомерные интонации, заставлял любого трепетать.

Девушка почувствовала, что ноги, утянутые в джинсы, вспотевшие то ли от волнения, то ли от душного тепла, что шел от слабо тлеющих углей в камине, на какой-то миг так ослабли, что только волевое усилие удержало ее в прямом положении. Она не сводила взгляда с мага, что стоял по другую сторону письменного стола, за креслом, обитым зеленой жаккардовой тканью. А он, наоборот, намеренно отвернулся, сцепив руки за спиной и устремив взор на книжную полку. Адель хорошо знала, что такая поза — это признак редкого сомнения и, может быть, легкой тревоги. Будто бы маг, давно решившись на что-то, все же не до конца был уверен в правильности своего решения.

— Это почему я наивная, Салазар? — наконец спросила Адель Ансо, когда пауза стала невыносимой.

Салазар Слизерин, получивший бессмертие и проживший тысячу лет, ответил не сразу. Он медленно обошел кресло, положив руку, увешенную древними перстнями на край его спинки, и замер, как змея, приготовившаяся к смертельному броску на свою наследницу, далекую праправнучку. Она спасла его из плена, открыла темницу, спрятанную в подземельях Хогвартса, в которой Салазара Слизерина заключили Дьявол и собственный дед, и он стал обучать смелую девчонку, чьи глаза точь-в-точь повторяли его. Но сейчас… нет, сейчас он не готов был играть роль наставника, как прежде. Их с Аделью отношения приняли совсем иной облик. Общие тайны и проблемы сблизили их и создали между ними неочевидную, но прочную, необычную связь.

Стальные, властные глаза Слизерина слегка сузились, словно угрожая воспитаннице. Жутко, пугающе искривились и тонкие губы, подчеркнутые черной полоской усов, которые, охватывая краешки рта, в низу лица соединялись с бородой. В последнее время в черных, жёстких волосках, растущих от висков вдоль нижней челюсти, появилось больше серебристых, точно кто-то прошил бородку серебряными нитями.

Адель чуть отступила назад, но вдруг это леденящее кровь выражение на лице Салазара Слизерина исчезло, словно его смыли водой. Однако добродушнее он выглядеть не стал, но по крайней мере у Адели дух не захватывало от страха.

— Бестия, а тебе не кажется нелепым, — неспешно обволакивающим тоном промолвил Салазар, — что я не притрагивался к тебе только из-за того, что я, как некстати, обнаружил в себе некую отцовскую привязанность? За тысячу лет никаких привязанностей не было, а тут вдруг отцовская объявилась!

Адель не успела ответить.

— Мне вот кажется это нелепым, — продолжил он и отчетливее добавил: — Никогда, Адель, никогда не представлял я тебя своим отцом. Никогда не чувствовал, что ты мне дочь.

— Отлично! — фыркнула обиженная девушка, пытаясь не подавать виду, что удар попал в цель. Ее задело признание Салазара.

— Я не смотрел на тебя как мужчина на женщину, оставался даже целомудренным, — продолжал Салазар, — потому что овладевать силой первой и единственной девушкой, которую уважаешь, — это кощунство. Да, бестия, я горжусь тобой, я уважаю тебя, ибо ты взяла все, что можно было получить от меня. Более того, ты если не в корне, то достаточно веско изменила мое представление о женщинах. И после этого взять тебя не с доброй воли, вколачиваться в твое тело, зная, что ты этого не хочешь, — значит, разрушить свои обновленные представления, которыми я, надо сказать, дорожу. Свести на нет все труды, которые я вложил в тебя.

Адель открыла рот от изумления. Она вспомнила заместителя директора детского приюта, в котором она жила в первые года после того, как попала в волшебный мир. Крейг Стонусер, извращенный, безнравственный, торговавший детьми из приюта и предоставлявший их для грязных утех тем, кто платил деньги, тоже не мог прикоснуться к ней, к Адели, потому что не терпел насилия. Только с согласия девушки мог… И вот Салазар…

— Так тебя останавливало только то, что я не отвечала… взаимностью? — прошептала Адель. — Но ты все это время… видел во мне женщину?

— Ее трудно не заметить, бестия!

Салазар отвернулся и не произнес больше ни слова, но для Адель все, конечно, прояснилось. И что-то екнуло в ее сердце. Она тяжело сглотнула. И сама испугалась того, что произнесла в следующую секунду.

— Но я хочу попробовать тебя, Салазар… Давно хотела… Только боюсь…

Салазар не шелохнулся. Повисла томительная тишина. У Адель уши закладывало от стука сердца, казалось, что оно бьется не в груди, а в голове.

Наконец Салазар развернулся. Адель стала пятиться, испуганная стальным взором, но он схватил ее за руку и стремительно притянул к себе.

— Повтори, — потребовал колдун, приподняв девичий подборок.

— Я… я хочу попробовать тебя, но…

Салазар не позволил ей закончить. В один миг он властно прижал свои губы к ее губам, она дернулась и повернула голову вбок.

— Нет!