Если бы всё было иначе

– Чувак, ты чересчур остро на все реагируешь, – говорит Эрик. – Я Богом клянусь. Мы с ней обычно даже не разговариваем, но она за тебя волновалась и…

– Эрик, заткнись и иди на хрен, – произносит Люк, оборачиваясь к Эрику.

– Не разговаривай с ним так, – прошу я.

Люку нужен не Эрик. Он спрашивает меня не про Эрика. Все это вообще никак не касается Эрика.

Люк проводит дрожащей рукой по волосам. Его голос срывается и распухает от алкоголя, злости, слез и страха.

– Это же так просто. Господи, это такой простой вопрос. Но все так и есть, ты трахалась с моим братом…

– Нет, – говорю я, но мой голос звучит еле слышно. Вокруг нас собирается толпа.

– Я должен был это понимать, – продолжает он, и по его голосу слышно, что он все еще на грани слез. Но его щеки остаются сухими. В отличие от моих. – Тебе был нужен не я. Тебе была нужна моя семья. Черт, может быть, тебе даже не нужен был Ро, тебе…

Моя ладонь опускается на его щеку с кошмарным звуком. Таким громким и хлестким. Мои пальцы начинает жечь до боли.

– Да пошел ты на хрен.

К своему удивлению, я произношу эти слова почти так же громко, как и он.

Он смотрит на меня округленными глазами, а на его щеке начинает проступать красный отпечаток моей ладони.

– Пошел на хрен, – повторяю я и начинаю проталкиваться сквозь толпу, не обращая внимания на девушку, зовущую меня по имени. Слезы застилают мне глаза настолько, что я с трудом нахожу свою машину.

Я знала я знала я знала.

Мне не нужно было сюда приходить.

ТОГДА

Из-за этого мы с Люком поссорились впервые в жизни. Была среда. Он вернулся в общежитие в воскресенье и по-прежнему отказывался приехать на день рождения Роуэна в пятницу.

– Почему ты так хочешь, чтобы я приехал? – спросил он меня по телефону тем вечером.

– Ты серьезно не понимаешь? – уточнила я.

– Ну да.

– Во-первых, потому что я хочу тебя увидеть. Во-вторых, у твоего брата чертов день рождения, и мы всегда отмечали его вместе, тем более он выпадает на выходной, а ты просто не хочешь приезжать. Из-за какого-то дурацкого приступа эгоизма.

– Это не приступ эгоизма.

– Так я тебе и поверила.

– Ты меня вообще не слышишь.

– Нет, это ты не слышишь меня.

В конце концов он сказал, что это их с Ро дело. Что раз его брату все равно, будет он на вечеринке или нет, то ему самому тоже плевать. Я сказала: «Ну и ладно» – и бросила трубку.

На следующий день, в четверг, впервые с нашего свидания в кафе-мороженом мы ни разу не поговорили – ни по телефону, ни по СМС. Мне не верилось, что передо мной предстала темная сторона Люка. Он был таким чертовски упертым. Невыносимым – вот оно, подходящее слово.

Я рассказала об этом Ро, но он просто пожал плечами и ответил:

– Если Люк не хочет приезжать, он может этого не делать.

Я не сомневалась, что он просто храбрится. Конечно, у меня не было ни братьев, ни сестер, но я знала наверняка: я бы расстроилась, если бы мой брат пропустил мой день рождения, хотя у него была возможность приехать. Я понимала, что это такое, когда твоя семья существует, но не функционирует. Находится рядом, но не присутствует в твоей жизни. Когда те люди, которые должны тебя любить, вспоминают о тебе, только если им это удобно. Я все это понимала и знала, что нет почти ничего хуже.

В день рождения Ро я до самого вечера была в доме Мэл. Мы с Ро укладывали в багажник еду, одноразовые тарелки, салфетки и два складных столика.

– И чтобы там не было никакой выпивки! – предупредила Мэл.

Ро фыркнул и посмотрел на мать так, словно она несет чепуху.

– Я же не идиот, – сказал он.

Я подозревала, что он блефует и что кто-нибудь (или даже несколько разных кто-нибудь) наверняка придет со спиртным, но я всегда прикрывала Роуэна и поэтому промолчала.

В половине восьмого я, в джинсах, симпатичном топе и с легкой курткой на плечах, запрыгнула в машину Ро и помахала Мэл и Наоми, которая зашла в гости выпить вина. Мы поехали к озеру.

Идея была, прямо скажем, глупая. Устраивать вечеринку у озера в октябре. Осень стояла необычайно теплая, поэтому нам не приходилось опасаться, что пойдет снег или ударит мороз, но все-таки это была осень. Когда я указала Роуэну на этот факт, он пожал плечами и сказал, что не может изменить месяц своего рождения.

Прибыв на место, мы начали готовиться к вечеринке. Мой телефон остался в кармане куртки, которую я бросила поверх стопки вещей, лежавшей на берегу, когда поняла, что Ро прав: было «не так уж и холодно». К восьми начали собираться друзья Ро. Кэсси Клэрберн поприветствовала его страстным поцелуем и что-то прошептала ему на ухо. В это время я расставляла тарелки на столах, но она не обратила на меня никакого внимания. С тех пор как Ро начал встречаться с Кэсси, между мной и ней возникло какое-то странное напряжение. До того как они сошлись, мы почти не разговаривали. После того как они сошлись… мы тоже почти не разговаривали. Правда, меня это не очень-то волновало, потому что я подозревала, что их отношения продлятся не дольше чем юниорский теннисный матч.