Если движется небо (СИ)

Фелис вздрогнула. Она не ожидала услышать здесь свой родной язык. Повернув голову, девушка увидела того, кто с ней заговорил: это был мальчик-подросток лет четырнадцати, а, может, чуть младше. Одного беглого взгляда на него было достаточно, чтобы понять, почему "тоже": волосы встрёпаны, манжеты светло-бежевого вязаного свитера – тёмные от грязи, в красных воспалённых глазах – растерянность и смятение, плохо скрытые напускной бравадой.

Фелис была старше него, но то, что он обратился к ней на "ты", как к ровеснице или старой знакомой, казалось сейчас единственно правильным, единственно верным.

– Вроде того... На стажировку не взяли, – откровенно призналась Фелис. – Хотя, пожалуй, так даже лучше. Знаешь, как говорят: что ни делается, всё к лучшему.

– И что теперь?

– Ничего. Подберут другое место, – Фелис замялась. – Видимо, придётся всё же возвращаться на Землю – если не удастся утрясти вопрос здесь. Хотя с моим сказочным везением вряд ли что-то удастся... Впрочем, это не такая уж и большая беда, если честно. Разберусь как-нибудь. А вот у тебя, похоже, беда посерьёзнее. Угадала?

Мальчуган молча кивнул. Он говорил с акцентом, свойственным всем людям, живущими за пределами Земли, на планетах-сателлитах, а уж тем более родившихся и выросших там, однако особых затруднений в общении это не вызывало.

– Я из дома сбежал.

Что-то в таком духе Фелис и ожидала услышать.

"Почему?" – хотела было спросить она, но вовремя прикусила язык. В контексте беседы вопрос был бы некорректен. Даже на самой благополучной планете у мальчишки его возраста найдётся тысяча причин сбежать из дома: жажда приключений, дух авантюризма, первая любовь – как водится, безответная, конфликт с родными, в конце концов.

Вместо этого Фелис сказала совершенно другое:

– Могу ли я чем-то помочь? – она помолчала и добавила: – Меня зовут Фелис.

Мальчуган задумался. Прищурился, окинул Фелис долгим оценивающим взглядом.

– Я принц с Монтаны, – без тени бахвальства или позерства произнёс он. – Но ты можешь звать меня просто Лейф, – и замолчал, наблюдая за её реакцией.

– Очень приятно, – доброжелательно улыбнувшись, подытожила Фелис, не испытывая особого удивления. Мало ли какие бывают прозвища у людей? – Будем знакомы.

– Только это тайна, – негромко сказал Лейф. Его губы были упрямо сжаты, но налёт детской наивности, незримо оттенявший весь его облик, не позволял воспринимать его слова всерьёз.

– Хорошо.

– Никто не знает, что я здесь.

– Я никому не скажу, не волнуйся, – сохранять невозмутимое выражение лица становилось всё сложнее. – Я умею хранить секреты.

– Умеешь? – Лейф посмотрел на неё испытующе, и Фелис еле удержалась, чтобы сдержать смех.

Если у тебя есть тайна – так держи язык за зубами, не болтай попусту. Зачем выкладывать всю подноготную первому встречному? Эх, что поделать, в детстве все мы были такими вот непосредственными...

– Я выпросил разрешения пожить немного на одном из крейсеров эскадрильи, – он одернул манжеты и прикрыл глаза, углубляясь в вспоминания. – Меня не хотели отпускать одного. Я настоял. В конце концов, я имел на это полное право, каждый член правящей семьи и девяти высокородных кланов может посещать орбитальные крейсера, станции и автономные базы на сопредельных планетах. Но там, вдали от Монтаны, я в полной мере осознал, насколько я несчастен. Я вкусил свободы – и понял, что четырнадцать лет прожил в золотой клетке. Я не выдержал. И сбежал.

Фелис молчала. Она неплохо знала историю и ей было очевидно: рассказ Лейфа не стыкуется с общеизвестными фактами. "Монтана" – так назвала свою планету самопровозглашенная империя. Но после подавления восстания Монтану переименовали в Селестию. Почти девятьсот лет назад.

– Я желал лишь одного: свободы, – тихо продолжал Лейф. – Прожить жизнь самостоятельно, без инструкций и шаблонов. А за меня всё решили другие. Вся моя жизнь была расписана по минутам: когда чем заниматься, где и как отдыхать, какие дозволено иметь увлечения, с кем пристало дружить, с кем – нет. Не представляешь, Фелис, какая эта пытка: ежедневно следовать заботливо составленному плану, жить в строгом соответствии с распорядком. Мне твердили, что это для моего же блага. И мне ничего не оставалось, как смириться и подчиниться правилам. Сама понимаешь, от такого существования сложно получать удовольствие. Но у меня не было выбора. Я терпел, покуда мог. Но всему есть предел.

У Фелис мелькнула неожиданная догадка, что Лейф пересказывает ей сюжет фантастического фильма. Или романа. Может быть, он задумал написать книгу и таким оригинальным способом решил выяснить, насколько его идея будет интересна читателям?..

– А тут вдруг появилась возможность вырваться из этого порочного круга. – Лейф опять оправил манжеты. – Я понимал, что такого случая может больше не представиться. Улучив подходящий момент, я угнал патрульный катер, задал координаты ближайшей обитаемой планеты и ушёл в подпространство.

– Угнал катер? – вырвалось у Фелис, забывшей на мгновение, что вся эта история – как она полагала – выдуманная.