Если герой приходит

Там, в тумане, куда Афине не было доступа, герой Персей убивал Медузу Горгону. Мусорщик на службе Олимпа сражался с чудовищем, прибирая за богами то, что боги не хотели – или не могли – прибрать.

Афина сама снарядила героя в поход. И не поскупилась: брат, как-никак! В ножнах на поясе сына Зевса дремал серп Крона – кривой клинок из адаманта, которым владыка богов и людей сражался с ужасным Тифоном. На плече висела чудесная котомка, готовая принять драгоценный груз – змеевласую голову Медузы. На ногах трепетали таларии – крылатые сандалии, одолженные Гермием. Афина помнила, каких трудов стоило убедить Лукавого поделиться обувью. «Украдут! – сетовал Гермий, вор из воров. – Не вернут! Испортят, стопчут, порвут…» На лице младшего из богов ясно читалось, что лично он ни за что бы не вернул чужое добро, окажись оно у него в руках.

Выпросить после этого у дядюшки Аида его шлем-невидимку было легкой забавой.

Стою, вздохнула Афина. Слушаю. И что же я слышу? Звон оружия? Нет. Боевой клич? Нет. Скрежет медных когтей по панцирю? Нет, тишина и все. Время от времени до меня доносится эхо, похожее на отзвук женского крика. Медуза кричит, погибая? Эхо стихает, возникает снова, чтобы опять исчезнуть и явиться. Это продолжается без конца. Те, кому отрубили голову, так долго не кричат. Разве что Персей решил насладиться предсмертными муками своей жертвы. А что? Жестокий, беспощадный нрав моего земного брата известен отсюда до Аргоса. Вспорол Медузе живот? Отошел, отвернулся, не желая попасть под случайный взгляд, уже затуманенный близостью смерти? Весь обратился в слух, как я? Дрожит от ненависти, как я? Зевс Вседержитель, как же я ненавижу Медузу!

Это было правдой.

Не нашлось бы женщины среди богов и людей, титанов и чудовищ, которую Афина ненавидела бы больше Медузы Горгоны. Взор, превращающий живое в камень? Нет, такой убийственный дар не вызвал бы ненависти в богине, обладательнице не менее смертоносных талантов. Красота? В отличие от многочисленных сестер и тетушек, Афина не ревновала к чужой красоте. Сила? Дочери Зевса хватало своей.

Но когда Медуза…

Нет, когда Посейдон…

Нет, Медуза! Эта камнеглазая сучка могла увести Черногривого в другое место. В лес, на берег моря, в любой дворец, какой пришелся бы по сердцу. Кто бы ни владел дворцом, он сбежал бы на край света, узнав, что великий Посейдон, Колебатель Земли, и Медуза Горгона, дочь Форкия-Морского и Кето-Пучины, решили возлечь на здешнем ложе. В конце концов, Посейдон мог пригласить любовницу в свой собственный дворец на морском дне, близ северного побережья Ахайи! Законная супруга Черногривого – та еще тюха, небось, сама бы и постелила муженьку!

Кто тебе подсказал, Медуза? Кто надоумил?

Тварь, зачем ты предалась любви в храме Афины, на полу у алтаря?! Храм не просто посвящен богу, храм в какой-то степени и есть бог. Частица божества неотлучно находится здесь, внимая звукам молений, вдыхая аромат жертв, возлагаемых на огонь. И что же вдыхала сероокая Дева в тот день? Какие ароматы? Что слышала, оглохнув от страстных воплей?!

Большего оскорбления и представить нельзя.

Медуза не была ткачихой Арахной, которую можно превратить в паука, не была она и прорицателем Тиресием, которого можно ослепить безнаказанно. Чтобы ослепить Медузу, требовалось приблизиться к ней вплотную, да так, чтобы она сама не посмотрела на тебя в упор. Афина знала, что проклятая мерзавка способна делать взгляд оружием по своему усмотрению. И что же? Приблизься к ней Афина со сладкими речами, накинь на себя покрывало невидимости – богиня не сомневалась, что в глазах Медузы она увидит свою смерть, вернее, свою статую, точную копию девственной мудрости в шлеме, с копьем в руках. О, эта мудрость! Разве не была бы она кромешной глупостью?! Знала Афина и то, что волосы Медузы становятся змеями по желанию хозяйки. Даже когда Горгона спала, эти змеи бодрствовали.

Подкрасться незамеченной? Пустые мечты.

Месть вышла долгой. Сперва Афина убедила отца изгнать Медузу и ее сестер-Горгон во мглу Океана, на острова Заката. Они опасны, сказала Афина. Они опасны, повторила богиня позже, когда ссылка состоялась. Ты же видишь, отец: каменные люди на улицах городов. Эта змеевласая возвращается, я тому свидетель. Она способна покидать место ссылки, посещать мир жизни живой и снова прятаться там, где мы не в состоянии ей навредить. Где уверенность, что однажды ей не захочется взлететь на Олимп? Ее любовник, твой мятежный брат, обрадуется, если грозный Зевс станет Зевсом из безобидного мрамора. Не лучше ли упредить беду? Нужен Мусорщик, отец, нужен герой, убийца чудовищ, твой великолепный сын от Данаи Аргивянки.

А я помогу ему, чем сумею.

Зевс согласился не с первого раза. Для владыки богов и людей все идеи, которые родились не в его кудрявой голове, были подобны открытому мятежу. Нередко советчики начинали с благих намерений, а заканчивали Тартаром. Но мудрость умела намечать цель, а военная стратегия выстраивала пути достижения.

Персей отправился в путь.