Если я исчезну

– После смерти Джеда меня навещал Морони, – говорю я. – Похоже, он где-то подрался. Как и Джед.

Гомер потягивается.

– Что ж, печальная правда в том, Сера, что иногда люди умирают в разгар спора. Прежде чем мы получаем шанс раскаяться и попросить прощения.

Я думаю о Флоренс.

Девочки сидят, опустив головы. За окном черным-черно. На всю округу не видно ни одного фонаря.

В груди у меня собирается комок:

– Могу я задать вам вопрос?

– Ты уже его задала! – хором отзываются Аша и Ая.

Я делаю глубокий вдох. Все может закончиться прямо сейчас. Молчи. Ничего не спрашивай. Чувство, как под конец фильма ужасов, где герой медленно идет по коридору, сжимая окровавленный нож, а ты сидишь на диване, до боли сжав пальцы, и смотришь, как герой протягивает руку к последней двери; крик рвется из вашей груди: «Не смотри! Что бы там ни было, не смотри!»

– Вы знали Эйприл Аткинс?

Эпизод № 81: В подвале

Почти полгода их держали в подвале, закованными в цепи. Он насиловал и пытал их. Они считали, что все происходило по обоюдному согласию. Они верили, что он их любит.

Клэм вздергивает подбородок. Девочки еще ниже опускают головы.

– Эйприл?

– Да.

– Ат-кинс? – практически по слогам произносит она.

– Я думаю, она работала на ранчо.

– Хм.

Девочки избегают смотреть мне в глаза. Гомер выгибает бровь.

– Мне кажется, что какое-то время на ранчо работала некая Эйприл.

Клементина надувает губы:

– Трудно всех запомнить!

– Тогда, может, вы помните Элизабет Лоу? Лию Таунсенд? Мисси Шуберт?

– Тебе лучше спросить у Эдди. – Клементина яростно царапает вилкой тарелку. – У нее должны сохраниться записи.

Девочки встают одновременно:

– Можно нам выйти из-за стола?

– Уберите за собой тарелки.

Девочки синхронно подхватывают их и спешат на кухню. Они что-то знают, понимаю я. И Клементина тоже.

– Откуда тебе известны все эти имена? – спрашивает Гомер.

– Из подкаста Рэйчел.

Он яростно трет щеки, будто пытается стереть с них ямочки.

– Не стоит верить всему, что говорит Рэйчел.

– Кто-то из этих девушек мог бывать здесь, – добавляет Клементина. – Это место привлекает неприкаянные души.

Гомер кладет руку на стол, Клементина берет ее и сжимает. Они ведут себя как единственные выжившие после апокалипсиса.

Покидая их дом и идя к своей машине, я не могу избавиться от ощущения, что именно из-за таких людей, как Гомер и Клэм, я хотела сбежать от прежней жизни и оказалась тут. Они чопорно живут в своем доме, обшитом белыми досками, за белым частоколом, в стенах, выкрашенных в пастельные тона, едят из расписной посуды, ходят на свою работу и делают домашние задания вместе с детьми – и что-то знают. У них есть какая-то тайна, но они упорно делают вид, что это не так.

Стоит ли мне пойти в полицию? Хватит ли фейсбук-аккаунтов пропавших без вести женщин и имен на дереве, чтобы убедить полицию все перепроверить?

Я еду в сторону города. Первым делом я отправляюсь в кофейню, но она закрыта. Потом направляюсь в продуктовый магазин, но он тоже закрыт. Весь город закрыт. Я иду по Главной улице, слушаю, как те наркоши, о которых ты рассказывала, шебуршат в своих фургончиках. Как вдруг меня окрикивают:

– Ты в итоге нашла то ранчо?

Я поворачиваюсь и вижу того человека, что встретила в Хеппи-Кэмпе в первый день. Кота у него на коленях в этот раз нет, но сам он все так же уверенно сидит на своем месте около входа в Культурный центр и все так же обращается ко мне со слишком большого, неестественного расстояния.

Я подхожу к нему.

– Да, нашла. Спасибо вам, что указали дорогу.

Он оказывается небольшого росточка, когда я подхожу ближе. Глаза у него выпуклые, желтые, а кожа вокруг губ такая жесткая, что движения рта практически не видно, когда он слабо, будто испуская дух, вопрошает:

– Почему ты до сих пор здесь?

– Я ищу Рэйчел Бард.

– Ха!

Я не знаю, как на это реагировать, но, с другой стороны, такое случается не в первый раз.

– Она пропала.

Движением пальца он подзывает меня поближе. Я подхожу и задыхаюсь от запаха его тела, приторно-сладкого, как умирающие цветы в похоронных венках.

– Я видел ее.

– Что?! Когда?!

Он кивает, довольный эффектом.

– Я вижу ее все время. Больше ее никто не видит – никто ведь не смотрит. А я ее вижу. Вижу.

По спине у меня пробегает легкий озноб. Интересно, я так же выгляжу в глазах окружающих? Как неприкаянная душа, которая бродит по миру, утверждая, что видит то, чего другие не видят?

– Где?

– В лесу иногда. На берегу реки. В той стороне. – Он указывает пальцем на дорогу, на ту точку, где она сливается с горизонтом. – Пару дней назад я видел, как она садилась в большой черный грузовик с тем ковбоем.

Я разочарованно вздыхаю. Он не тебя видел. Он меня видел. Я настолько увлеклась твоим исчезновением, что сама стала ключом к разгадке.