Если я исчезну

Однажды рано утром я просыпаюсь от кошмара и выхожу на улицу одна. Белль Стар пасется на пастбище. Когда я прохожу мимо, она узнает меня и пофыркивает. Мы поместили ее с нашими новыми лошадьми, и она стала альфа-кобылой. Теперь ранеными и покусанными оказываются новые лошади, и я горжусь ею и боюсь ее одновременно.

Я спускаюсь к реке. Вблизи она шумит, как целый оркестр. Долина сочно зеленеет, но в воздухе, особенно в утреннем, витает запах смерти, который доносится сверху, как постоянное напоминание о том, что мы живем в тени чего-то большего.

Я вижу грузовик. «Клементина», – думаю я, глядя на номера. Она стоит на подъездной дорожке и чего-то ждет. Я пытаюсь не обращать на нее внимания, выбросить ее из головы, но она мигает фарами. Она подает мне сигнал. Она зовет меня. «Пора мне как следует с ней поговорить. Кто-то ведь должен». Ты говорила, пусть смотрят: «Они думают, что такие страшные».

Я направляюсь к грузовику. Заметив на переднем сиденье хмурую Тасию, я медлю, но не отступаю. Я сильнее, чем думала. Я не сумасшедшая. Я была права.

Окно опускается, и Клементина перегибается через колени Тасии. Ее волосы взлохмачены, а лицо бледно, но она почти улыбается, как будто последние несколько недель выдались тяжелыми, но теперь мы вместе.

– Можешь поехать с нами? Мы хотим поговорить с тобой.

– Я… – Мои пальцы скользят к пистолету. Теперь я все время ношу его при себе. Не знаю, когда и почему это началось, но теперь это вошло в привычку.

– Мы не собираемся тебя убивать, – говорит Тасия, делая особый акцент на первом слове. Не на тебя ли она намекает?

– Не уверена, что мне стоит…

Тасия хмурится:

– Что, значит, теперь тебе вдруг страшно?

– Ты ни в чем не виновата. – Клементина кладет руку Тасии на плечо. – Мы просто хотим поговорить с тобой, как женщины с женщиной.

Мои глаза устремляются к дому. Я знаю, ты не хочешь, чтобы я уходила, но, может быть, я смогу это исправить. Может, мне удастся их убедить, что теперь все решено; мы со всем разобрались. Мне бы хотелось, чтобы Клементина, Тасия, Аша и Ая были с нами. И не хотелось бы каждое утро лицезреть этот черный грузовик, торчащий, как бельмо на глазу, рядом с домом.

Я открываю дверь и забираюсь на заднее сиденье.

Мы молчим всю дорогу до Хеппи-Кэмпа. Подъезжаем к кофейне, Тасия отпирает ее и проводит нас внутрь. Она и не думает зажигать свет. Не предлагает нам чай. Мы садимся в круг у окна. Я выбираю тот стул, что ближе к двери. Пистолет впивается мне в поясницу, и я ерзаю, чтобы устроиться поудобнее.

Они ничего не говорят. Тасия глядит в пол, а Клементина задумчиво смотрит в окно. Кажется, они ждут, что разговор заведу я, хотя я даже не понимаю, о чем он должен быть.

Я снова ерзаю.

– Рэйчел хочет, чтобы вы знали, что она не держит на вас зла…

Тасия недовольно стонет.

– Тас, – предупреждает Клементина.

Колено Тасии начинает дергаться.

– Ты ведь понимаешь, что она с тобой сделала? Ты наконец-то складываешь два и два. Великий сыщик!

– Будь повежливее.

– Повежливее?! Именно из-за этого мы и оказались в этой ситуации! – Тасия, резко психанув, подскакивает на стуле. – Твоя лучшая подруга – исчадие ада!

– Мы не знаем этого наверняка!

– Да боже ты мой, Клементина, очнись! – Хруст костяшек ее пальцев похож на стук кастаньет. Она поворачивается ко мне. – Помнишь Флоренс, нашу хорошую подругу Флоренс? Кого, как ты думаешь, видели с ней последней? Кто, как ты думаешь, побежал за ней после того, как мы поссорились?

Но я не ведусь. Ее слова вообще никакого эффекта на меня не имеют. Я – настоящий кремень.

Я скрещиваю руки.

– Если вы и правда считали, что ее убила Рэйчел, то почему вы ничего не сделали?

– Потому что Гомер нам запретил. Он сказал, что даже если что-то действительно случилось, то это вышло по неосторожности, это был несчастный случай, и мы должны ее простить. Он хотел защитить ее.

– Или себя, – презрительно фыркаю я.

– Нет! Это не… Ты не можешь по своей прихоти решать, кто преступник!

– Могу сказать вам то же самое.

Ее глаза теряют всякое выражение, но она продолжает:

– Флоренс исчезла. Это было подозрительно, но жизнь продолжалась. Рэйчел стала буквально одержима этим происшествием. В то время мы посчитали это доказательством того, что она невиновна, но теперь все иначе. Как я себе это представляю, Флоренс была ее первой жертвой, первым убийством. Возможно, это и правда был несчастный случай. Но это было только начало. Ей захотелось убить снова, но она понимала, что нужно быть осторожнее. Ей нужно было выбирать таких жертв, которых никто не стал бы искать. И ей повезло, потому что на родительском ранчо недостатка в подобных людях не было.