Если к другому сбегает невеста

Я смотрю на него и мое сердце плавится от нежности. Не знаю, почему так. Может быть, потому что раньше я никогда не влюблялась? На Земле как-то не получалось. И некогда все время было. И парни хоть и были вокруг меня неплохие, но видели во мне лишь сестру своего друга, командира, сослуживца – и ничего более. Особенно после того, как я показательно подбила глаз одному из новобранцев, решившему, что ему все можно, а я одна из ППЖ. Потом еще мужики добавили. А потом он и сам скис, когда в дело вмешался Батя. Нет, пацана никто не бил, не унижал. С ним поговорили. Жестко и по-мужски. А потом взяли на маршрут. В полной боевой и без пощады. Впрочем, там даже меня не особо щадили, что уж о парнях говорить.

Вернулся он оттуда молчаливым и исхудавшим до черных кругов вокруг глаз. Добрел до меня и спросил:

-Маш, ты это тоже проходила? Но как?!

Я только плечами пожала. Было дело, проходила. В первый раз едва ли не на четвереньках, но доползла. Потом было легче. А потом стало совсем просто. Потому что бывают такие ситуации, когда надо. Потому что интуитивно чувствуешь, что это не просто каприз избалованной девчонки. Ведь в самом деле – чего мне не хватало?! Любимая доча у папы с мамой. Ни в чем не обделена, все есть. Конечно, золотых унитазов мне никто в нужнике не ставил, и златом-серебром не осыпали. Отец – шофер, мать учительница. Какое злато-серебро! Но оно как-то и не особо было мне нужно. В школе…. В школе все было двойственно. Пацаны уважали. И из-за брата, и потому что сама с ними на равных была. Никогда не продавала. Не подставляла и не ябедничала. Списывать не давала – это да. Но могла до посинения и трясучки довести нашего второгодника Борьку, растолковывая ему теорему Пифагора. Или заставляя в сотый раз пересказывать параграф по истории.

Так было с мальчишками.

С девчонками…. Не считая Маришки, со мной дружить не хотели. Или хотели, но так, чтобы я своей не красивостью оттеняла их красоту. То есть, заглядывала в глаза и восхищалась. Когда стали постарше, кое-кто из моих соучениц пытался подъехать из-за Алешки. Бывало, и старшеклассницы подходили. А чего! Парень он у нас видный, всегда подтянутый, вежливый. Даже временами тщательно выбрит, хотя чаще с трехдневной щетиной ходит.

Правда, тут за меня Маришка горой вставала. Не желала делиться ни с кем. И Алешку нашим девам отдавать не хотела, так же, как и я. Вот такой пунктик у моей подружайки был.

А уж когда я с Батей познакомилась! Тут и вовсе никому ко мне допуска не стало.

Впрочем, я не в обиде. Не скажешь же парню, что тебе с ним скучно. Наверное, если б меня изначально воспитывали по-другому, я б и не дергалась. И замуж бы лет в восемнадцать выскочила, и детей уже в школу бы собирала. И с мужиком ругалась из-за денег и пьянки, как большинство моих знакомых. Или развелась бы уже, кляня себя, судьбу, мужиков и иже с ними.

А виноват опять же, Алешка. Когда мне было десять, он как раз со срочной вернулся. а меня девчонки обидели. Теперь уже не помню, как именно. И тут брат. Старший. Только что из армии. Голубой берет, тельник в голубую полоску, парадка с кучей значков, и с бело-голубыми косами, сплетенными из парашютных строп….

И я –голенастая девчонка в слезах от обиды.

Брат меня выслушал. Молча вытер слезы мозолистой рукой. Потом вытряхнул из сарафанчика, велев надеть спортивную форму и кроссовки. Взял за руку и увел далеко от дома. Есть у нас такое местечко красивое. Молодой сосновый лесок смотрится с высокого обрыва в реку, что лениво и плавно несет свои воды куда-то к Северному Ледовитому океану. Чуть слышно звенят новорожденные роднички-ключики. Они живут одно лето, скатываясь по отвесной стене к реке. Потом прячутся, чтобы следующим летом пробиться в другом месте. Уж не знаю, почему –но уж так.

Мы пришли туда, устроились на выбеленном солнцем стволе. Сколько себя помню, он всегда лежал там, принесенный когда-то половодьем с другого берега. Кору давно ободрали на растопку для костров, а ствол так и не смогли ни распилить, ни разрубить. Так и лежал он, окаменевший, на радость местным туристам….

Алешка усадил меня к себе на колено, и рассказал мне, как в части, где он служил, случилась нехорошая история. Два парня считались друзьями. Прибыли в часть из одного города. Держались друг друга, и вроде бы все было как надо. До тех пор, пока в увольнении не познакомились с девушкой.

Конечно, Алешка не рассказал мне всего. Да и что бы я сумела понять в мужицких заморочках в десять-то лет! Сказал только, что один из них как-то неправильно сложил парашют, который должен был взять его друг. Или что-то с ним сделал во время прыжка из самолета. Я не десантник, тонкостей не знаю. Знаю только, что парашют не раскрылся. Ни основной, ни запасной.

Алешка не анализировал произошедшее. Не указывал мне, кто плох, а кто хорош.

Просто прочел мне Рубаи Омара Хайяма:

«Чтоб мудро жизнь прожить –знать надобно не мало.

Два важных правила запомни для начала

Ты лучше голодай, чем что попало есть,

И лучше будь один, чем вместе с кем попало».

И больше мы к этой теме не возвращались.