Если хочешь быть счастливым

Все эти уловки имеют свою аранжировку в соответствии с фигурой вождя и идеями, которые возвели его на вершину. Ведь без таких идей это мечи из картона, а власть лишь мимолетная вспышка. Любые выборы, любые повседневные дела становятся лишь плебисцитом его имени. Его влияние основывается на всеобщем одобрении, т. е. принимает форму демократии. Даже Гитлер и Муссолини стали главами государства в результате законных выборов. Короче говоря, во всех случаях социальная анархия изгоняется для того, чтобы надежнее внедрить насилие и зависимость.

Народ каждодневно отказывается от бремени самостоятельности, подтверждая это при очередном опросе и на проводимых выборах. Завоевание лидером права каждодневно действовать самостоятельно никогда не приобретается окончательно. «Вожди толп» проделывают обычно такой обмен и побуждают принять эти решения с энтузиазмом. Они следуют принципу — толпа царит, но не правит.

Несколько слов о психологии толпы.

Для толпы характерно пренебрежение разумом, изощренная жестокость и деспотизм. Действия ее импульсивны, а сознание отсутствует. В толпе человек скорее плох, чем хорош. Индивид— это самое замечательное изобретение нашего времени. Но его ситуация совсем нелегка. Индивид, достойный этого имени, должен вести себя согласно своему разуму, беспристрастно судить о людях, о себе и о вещах и действовать с полным сознанием дела. Он должен принимать чужое мнение с достаточным на то основанием, оценив его, взвесив все «за» и «против» с беспристрастностью ученого, не подчиняясь суждению авторитета или большинства людей. Итак, мы ожидаем от каждого, что он будет действовать рассудительно, руководствуясь сознанием и своими интересами, будь он один или в обществе себе подобных. Слившись с толпой, человек теряет свою индивидуальность. Толпа выравнивает нас по низшему образцу. Выйдя из толпы, человек сам удивляется себе. Вне толпы |он никогда бы такого не сделал, и с тем, с кем был рядом в толпе и выкрикивал одно и то же, вне толпы он с ним рядом и в туалете не сидел бы. Примером может быть толпа на стадионе. Интеллигент высокого калибра и пропойца-алкоголик, объединенные стремлением, чтобы их команда победила, выкрикивают иногда совершенно неприемлемое, особенно для интеллигента. Вне толпы они никогда не будут общаться друг с другом. Обезличивание умов, паралич инициативы, порабощенность коллективной душой индивидуальной души — все это следствия погружения в толпу.

Это наблюдается у всех времен и народов. Еще древние римляне придумали поговорку, до сих пор имеющую большой успех: «Senatores omnes boni viri, senatus romanus mala bestia» (сенаторы — мужи очень достойные, римский сенат — скверное животное).

Еще Зиновьев писал: «Справедливые и глубокие идеи всегда индивидуальны. Идеи ложные и поверхностные являются массовыми. В своей массе народ ищет ослепления и сенсации».

В толпе наблюдается утрата связи с реальностью и потеря веры в себя. Соответственно, человек с готовностью подчиняется авторитету группы или вожака (который может быть и терапевтом) и становится податливым к приказаниям внушающего. Он находится в состоянии войны с самим собой, войны, которая сталкивает его индивидуальное «Я» с его «Я» социальным. То, что он совершает под влиянием сообщества, находится в полном противоречии с тем, каким он умеет быть рассудительным и нравственным, когда он наедине с собой и подчиняется своим собственным требованиям истины. Это влияние может охватить и поглотить человека, вплоть до его растворения в толпе. Толпам несвойственно рассуждать, им недостает способности держать себя в узде для того, чтобы выполнять работу, необходимую для выживания и культурного развития, до такой степени это рабы сиюминутных импульсов и существа, подверженные внушению со стороны первого встречного.

«Знание психологии толп для государственного деятеля определяет собой не только возможность управления ими — сегодня это стало сложно — а, по крайней мере, средство не идти у них на поводу», — писал Лебон.

Толпа не выдерживает реализма. Однажды собранные вместе и перемешанные, люди утрачивают всякую критичность. Их совесть отступает перед силой иллюзий. Не умея отличить реальное от воображаемого, они теряют способность принимать правильное решение, самое здравое из предлагаемых им суждений.